При мысли о том, что он почти наверняка будет вынужден принять предложенные ему безупречно логичные пояснения и смириться с тем, что в их с Далласом жизни появился некто третий, нежданный и нежеланный, настроение Сойера, и без того не радужное, сделалось совсем уж каким-то траурным.
Однако, меньше всего ему хотелось, чтобы Ричард прознал об этом, и, сделав вид, что предложение попить кофе с чернокожим омегой, его вполне устраивает, Текс кивнул:
— Хорошо, поступай как тебе угодно. Я подожду тебя внизу, и мы потом все обсудим, что ты хочешь.
Убедившись в том, что ковбой не собирается сигануть в окно с тем, чтобы добираться до города на своих двоих, Ричард отдал слуге соответствующие распоряжения и поднялся наверх. Текс слышал, как под его ногами поскрипывают рассохшиеся половицы, и не мог отделаться от гадкого ощущения, что похожий скрип издает и его расколотое сердце, но мистер о-Марсден своевременно отвлек его от печального самоисследования и пригласил пройти в гостиную, где на круглом столе уже лежали белые кружевные салфетки, а на них стояли две чашки, ваза с печеньем и фруктами и блестящий серебряный кофейник.
— Проходите, масса о-Даллас, располагайтесь, как вам будет удобно… — ворковал грузный нянь тем голосом, каким наверняка ежедневно уговаривал маленького омежку сесть за стол или заняться чтением.
— Мистер а-Сойер-Даллас. — холодно поправил его Текс, но все-таки подсел к столу и, преодолев новый приступ раздражения, порожденный естественным запахом свежесваренного кофе, спросил — Нет ли у вас молока, просто теплого молока? Или… ну… горячего шоколада что ли?
— Молока? — как-то растерянно повторил слуга, и удивленно приподнял густые брови — Думаю, что должно быть, сейчас справлюсь на кухне…
Он ушел и какое-то время Сойер остался один на один со своими переживаниями. Обида на Ричарда и в особенности — на Тони, снова всколыхнула в нем все воспоминания, начиная с той самой встречи, которая произошла в Сан-Антонио, в веселом заведении месье Тюссо… или Трюфо? Впрочем, неважно… Важным было то, что ему стоило сразу смекнуть про блондина — его ревность к Далласу, и его подчеркнутое фамильярное обхождение с ним даже слепой бы заметил! Но Текс тогда был так поглощен причиненным ему позором в виде метки, а потом — тем, что с ним сделал Ричард, что ему было не до того. А отца, похоже, хитрецы тоже провели, пустив ему золотую пыль в глаза… Да и потом, когда Тони Куин знакомил неотесанного чурбана с традициями городской жизни, в его речах то и дело проскальзывал яд омежьей ревности, но Сойер упорно не замечал ее или же просто не хотел замечать… И теперь жестоко поплатился за это.
— Вот ваше молоко, масса а-Сойер-Даллас… — чернокожий вырос перед ним незаметно, как дух прерии, и поставил на белую салфетку до краев наполненный высокий стакан. — Может, желаете что-то откушать?
— Нет, спасибо. Я лучше просто посижу тут, подумаю и… покурю, если не возражаете. — вежливо кивнув старому омеге, который в сущности, вовсе никак не обидел его, Текс полез во внутренний карман куртки и вынул оттуда уже готовую скрученную сигарету и спички. Марсден услужливо придвинул к нему пепельницу и встал у стола, явно чего-то ожидая.
Сойер закурил, с наслаждением затянулся и ощутил, как внутренняя буря начала понемногу утихать. Заметив стоящего слугу, он спешно кивнул ему на пустующий стул:
— Да вы садитесь, пейте ваш кофе, я не возражаю…
— Благодарю вас, масса. — Марсден не стал отнекиваться и чинно присел к столу. Налив себе кофе и добавив в чашку ломтик горького шоколада, он медленно принялся смаковать напиток, попутно бросая на Текса внимательный взгляд, но не решаясь заговорить с ним первым, без позволения.
Так они просидели несколько минут, Сойер докурил и отпил пару глотков молока, смывшего табачную горечь с губ, и взглянул на большие напольные часы. Толстая стрелка медленно двигалась к отметке «три», а минутная указывала на восьмерку. Кто бы мог предположить, что когда эта самая стрелка только пересекала тройку, Текс еще и знать ничего не знал, и вот, за какие-то несколько мгновений его представление о муже и планы на дальнейшую совместную жизнь с ним претерпели серьезную коррекцию.
— Он пробудет у мальчика еще час или два, масса. — истолковав по-своему взгляд Текса, проговорил Марсден и вздохнув, добавил — Горькая малышу судьба выпала, если то, что я слышал про кончину мистера о-Куина — правда…
— Правдивее не бывает, хотя бы потому, что я лично его похоронил. Там, в Техасе, неподалеку от ранчо «Долорес»… — зачем-то вступил в разговор со старым нянем Сойер.
Негр покачал круглой седой головой и лицо его омрачилось еще сильнее:
— Бедный масса о-Куин… Пусть его душа пребудет в покое и мире в царстве Триединого… — он снова пару раз тяжело вздохнул, но, помолчав немного, все-таки осмелился спросить:
— Его что же, подстрелил кто-то недобрый в этом вашем Техасе?
«Ага, за то, что пошутил неудачно!» — едва не ляпнул Сойер, задетый за живое слегка пренебрежительным тоном слуги, который и Техаса-то в глаза небось не видывал, а еще рассуждает! Но уроки Ричарда не прошли даром, и Текс просто молча кивнул, не считая нужным вдаваться в такие подробности, как успешная в случае с Тони и Лансом охота рейнджеров за бандой Черного Декса. Вряд ли обитатели этого дома догадываются о том, что за респектабельным альфаэро, от милостей коего они все зависят, тянется дурная слава техасского головореза…
«Кстати, а что он вообще знает и думает о нем и о папаше мальчика?..» — проснулось вдруг любопытство ковбоя-следопыта.
— А скажите-ка мне, о-мистер, давно ли вы приставлены к юному о-Куину, и что можете занятного поведать мне про Тони и Дика… хм… мистера а-Далласа? — спросил он, стараясь держаться ровного тона светской болтовни и никак не выдать того, что ему и вправду стало очень важно кое-что подразузнать о прошлом мужа и его связи с Куином.
…Когда новый младший муж массы а-Далласа холодно поправил его, велев обращаться к нему «а-мистер», достойный нянь округлил глаза и едва удержал на губах шокированное: «Ох!»
Ну конечно, как это он, пентюх старый, позволил себе забыть, что Ричард Даллас имеет выраженную склонность к альфам, и молодых дружков заводит среди них, а не среди омег. И выбирает еще самых буйных молодчиков, с наглыми глазами, дерзкими языками и крепкими кулаками, ну и ниже пояса тоже не обделенных… По крайней мере, так всегда говорил в горькие минуты масса о-Куин,
