Эндрю опускается на бордюр рядом с нами:
– Всё, я окончательно запутался. Начнём сначала. Девочка-призрак.
Нина ухмыляется:
– Ладно. После фильма я принялась искать всё, что связано с Мэри Кларк. Я выяснила, что первый раз она вышла замуж за человека по фамилии Бриггс!
– Бриггс! Такая же фамилия, как у Амоса? Выходит, у них был сын? – удивляется Эндрю.
– Нет. Нет. Вспомни, ведь Амоса Бриггса нет в данных переписи населения Чикаго. На самом деле Инес была дочерью Мэри от первого брака.
Я набираю полную грудь воздуха:
– Подожди. То есть получается, что Инес Кларк – это точно, на сто процентов Инес Бриггс?
Нина кивает:
– Вот именно! Похоже, мы имеем дело с обыкновенной опиской. На могильной плите написали фамилию её матери, которую она взяла себе после нового брака. Вместо фамилии Бриггс!
Итак, мы были правы. Инес умерла не от удара молнии. Причиной смерти стала дифтерия. Именно поэтому она забавлялась с электричеством в моём доме и устраивала бури? Было ли это своего рода посланием? Я думаю о том, как электрические разряды ударяют в меня, словно бенгальские огни на День независимости. Может, тем самым Инес сообщала мне, что история про молнию ошибочна?
Нина снова кивает:
– Да. «Амос Бриггс» звучит несколько схоже с «Инес Бриггс». Поэтому в итоге и было записано неправильное имя.
– Одна маленькая девочка. И две большие ошибки. – Я качаю головой. Мне так её жалко. – Есть ещё что-нибудь интересное?
Нина снимает наушники и смотрит мне в глаза.
– Я нашла доказательство, что, когда Инес умерла от дифтерии, она с родителями жила на Центральной улице.
Центральная улица. Я тут же вспоминаю этот адрес из свидетельства о смерти. И всё моё тело начинает дрожать от предчувствия. Я встаю и начинаю ходить взад-вперёд.
– Вскоре после того, как Инес умерла, её мать, Мэри Кларк, вызвали на беседу. Судя по информации на сайте, это было связано со страховкой. Так вот, она взяла и заявила, что у неё никогда не было дочери, – заканчивает Нина.
У меня просто закипают мозги. С чего бы это мать Инес отказалась от дочери? Может, Инес из-за болезни отослали к бабушке с дедушкой? Или её мать просто больше не хотела, чтобы дочь была рядом? При мысли о бедной девочке моё сердце ноет.
– Центральная улица, – бормочет Эндрю, водя пальцем по экрану своего телефона. – Ага. Здесь сказано, что их дом находился неподалёку от северной прибрежной окраины города. От Аптауна.
Я понятия не имею, где расположен Аптаун, и смотрю на Нину в ожидании пояснений. Та кивает и показывает мне на карте:
– До Аптуана недалеко. Где он был изначально, я не знаю, но, судя по информации с вебсайтов и от пары весьма авторитетных историков, сейчас это в районе Линкольн-парка.
Воцаряется тишина. Наконец Эндрю произносит:
– Ты была права, Тесс.
Мои руки и ноги покрываются гусиной кожей. Тут же вспоминаются расшатавшийся кирпич и инициалы И и Б на обратной стороне рисунка. Инес всё время пыталась сказать мне, кто она такая на самом деле.
– Получается, Инес жила в моём доме.
Нина быстро кивает:
– Похоже, да. Думаю, именно поэтому никто до сих пор не разгадал эту загадку. Без свидетельства о смерти все эти гипотезы о статуе Инес оставались всего лишь гипотезами. Когда шкатулку с вещами Инес закрыли в кладовке, забыли и правду о ней.
Правда. В конце концов Инес всё-таки привела меня к ней! Расшатавшийся кирпич. Деревянный ящик. Музыкальная шкатулка… Это были подсказки, которые она мне всё время побрасывала. Вот так, по крупицам…
– Если Инес действительно жила в твоём доме, может, её призрак бродит там потому, что её заставили оттуда уехать, – предполагает Эндрю.
Я снова опускаюсь на парапет, и меня охватывает хорошо знакомая грусть. Меня ведь тоже заставили покинуть Форт-Майерс, и я чувствовала себя ужасно. Но со мной, по крайней мере, были мои родители и Джон. Каково мне было бы, если бы пришлось уезжать без них, как Инес? Думаю, ужасно.
Всё это прокручивается у меня в голове, и я вдруг ощущаю странное спокойствие. Мне всё время казалось, что Инес пыталась наладить со мной связь потому, что увлекалась рисованием. Возможно, так оно и было. Но, скорее всего, нас с ней связывает мой новый дом на Тенистой улице. Грохочущие двери и жуткий вой. Странная ванная комната и картинки на лестнице. Свидетельство о смерти, спрятанное в запылённой музыкальной шкатулке. Теперь всё это приобретает смысл и становится на свои места.
Меня распирает гордость. Да, я боялась, у меня порой душа уходила в пятки. Я могла серьёзно ошибаться в каких-то вещах, но всё же сделала нечто особенное. Даже выдающееся. Я разгадала тайну. Итак, в моём доме жила Инес Кларк. Точнее, Инес Бриггс…
Глава 39
Во Флориде летом бывает много бурь и ураганов. Они начинаются обычно к вечеру, разгоняя на потемневших небесах стаи чаек. Но там не так холодно, как здесь, в Чикаго. Там даже во время бури тепло, а когда она пройдёт, пляж всё равно такой же чистый, как обычно. Несмотря на буйство стихии, казалось, будто всё происходит с какой-то целью. А после наступают покой и умиротворение.
Звучит глупо, но сейчас меня охватили именно такие чувства. Как будто всё, что произошло с Инес, произошло не просто так. Мысль об этом накрывает меня покоем, будто одеялом.
– Тесса! – Следует долгая пауза, за ней вздох. – Думаю, у неё шок.
Я моргаю, туман перед глазами рассеивается, и я внезапно осознаю, что Эндрю и Нина внимательно смотрят на меня.
– Что?
– Ты как-то долго молчишь, – говорит Нина и обеспокоенно скрещивает руки. – С тобой всё в порядке?
Я перевожу взгляд с неё на Эндрю, потом снова смотрю на неё и усмехаюсь:
– Да. На самом деле я в норме.
– Я потрясён, Флорида. Если бы я такое узнал, я бы, наверное, вывесил бы у себя во дворе табличку о продаже дома. – Эндрю бросает последний взгляд на экран и передаёт планшет Нине. – Ты точно в порядке?
Поднявшись на ноги, я окидываю взглядом школьную лужайку. На знаке у парковки по-прежнему красуется «С возвращением в школу!». Когда я первый раз увидела эту надпись из окна автомобиля, в котором сидела с папой, мне больше всего хотелось отсюда уехать. И поскорее. А сейчас? Мне нравится эта надпись. Теперь у меня есть друзья, хорошие друзья, и Чикаго совсем не так уж плох. Конечно, иногда тут воняет, как из уборной, но мама права: если присмотреться и привыкнуть, то здесь красиво. К тому же здесь практически на каждом углу есть «Старбаксы», а кто не любит ванильный фраппучино?
Мне не даёт покоя мысль о том, что, может быть, Инес каким-то образом поняла меня. В конце
