— Это, должно быть, непросто. Сделать то, что вы собираетесь, зная, что он может никогда не простить вам этого.
Я разрывалась между желанием задушить его и благодарностью, что есть хоть один человек, которого мне не нужно обманывать.
— Вы когда-нибудь кого-нибудь любили, Шторм? Я имею в виду кроме себя самого.
Он наклонил голову, может быть, от сожаления.
— Да. О да.
Что-то было в его голосе, что заставило меня смягчиться.
— Тогда, наверное, вы знаете, как это будет трудно.
— Так, значит, вы возьмете меня с собой?
— Гектор вам не доверяет.
— А вы — да.
Я вздохнула. В общем-то это правда. И если он чувствует зафиру, ничто не помешает ему сбежать без меня.
— Да, вы можете пойти со мной. — По крайней мере, если один из нас упадет и сломает ногу, другой сможет пойти за помощью. — Никаких рюкзаков, — сказала я ему. — Возьмите столько еды, сколько сможете унести в карманах. Встретимся выше по течению. Постарайтесь, чтобы вас никто не увидел.
Никто не контролировал мои передвижения по лагерю, и все же, когда я шла к своей палатке, мне казалось, что все взгляды устремлены на меня. Я достала из рюкзака фляжку с водой и пристегнула ее к ремню на поясе, мешочки с сушеным мясом и финиками положила в карман штанов, нож сунула в ботинок. Я взяла еще и свою корону. В конце концов она из амулетов. Может быть, пригодится. Хотя спрятать ее было некуда. Я с сожалением убрала ее обратно в рюкзак.
Когда я шла к ручью, мне казалось, что все видят, как оттопырены мои карманы.
Мара сидела на обломке скалы на берегу. В одной руке она держала гладкий серый камень, которым растирала толстый коричневый корень. В нос мне ударил сладкий и пряный запах. Она посмотрела на меня и сказала:
— Имбирь! Тут его целые заросли на берегу. Я хочу высушить и взять с собой домой.
— Будет хорошее дополнение к твоему мешочку, — сказала я.
Что-то в моем тоне ее насторожило.
— Что-то случилось?
— Нет, — быстро сказала я. — Но я в последнее время мало молилась, хочу пойти вверх по течению и побыть в одиночестве. Я буду недалеко от лагеря.
— Я найду вас, когда обед будет готов.
— Нет! Ну то есть, может быть, я не успею до обеда. Мне о многом надо подумать. — Вероятно, во всей Гойя д’Арене не найдется худшего лжеца, чем я.
Но она только пожала плечами.
— Ну тогда я оставлю вам еды.
— Спасибо. — Хотелось наклониться и обнять ее, но я не посмела, боясь вызвать подозрения, если буду так торжественно прощаться. Я отвернулась и пошла, слыша за спиной, как Мара скребет камнем корень.
Едва лишь лагерь скрылся из вида, как из-за деревьев выскользнул Шторм. Мы молча пошли вверх по течению, пробираясь через лес мучительно медленно из-за необходимости прятаться. Мы прошли тот пруд, где я недавно купалась с Марой, за ним начинались скалы, все более крутые и высокие, так что нам приходилось уже не идти, а карабкаться по поросшим мхом камням, держась за стволы пальм, растущих из трещин и скудных клочков земли.
Зафира звала меня, я чувствовала этот зов, будто лассо на поясе, тянущее все сильнее и настойчивее с каждым моим шагом. Я шла и молилась, и успокаивающее тепло разливалось по телу, смягчая боль.
Ручей закончился небольшим озером у подножия горы. С горы в озеро обрушивался водопад, бледная радуга мерцала в его светлых брызгах. Я посмотрела наверх, еще и еще выше, но вершина водопада скрывалась где-то в облаках.
Я посмотрела на утесы перед нами, с ужасом понимая, что идти дальше некуда. И все же зафира по-прежнему тянула меня вперед.
— Еще одна проверка, — сказал Шторм.
— Мне раньше приходилось лазать по скалам, но на эти взобраться невозможно. Слишком крутые и скользкие. Слишком высоко.
— Не говорите ерунды, — сказал он.
Я открыла рот, чтобы огрызнуться, но раздумала. Он прав. Надо найти выход.
Я глубоко вздохнула и сосредоточилась на притяжении зафиры. Тянуло прямо через озеро в сторону утесов. Подножие их было окутано дымкой. Может быть, за водяным туманом прячется выступ. Или валун. Что-нибудь, откуда открывался бы лучший вид.
— Надо обойти озеро, — сказала я. — Перебраться на другую сторону.
— Да, — сказал он, глядя вдаль. — Я тоже так думаю, — глаза его в тени листвы казались еще зеленее, чем всегда, будто освещенные солнцем изумруды. От этого зрелища меня передернуло, я повернулась и пошла, указывая путь.
Берег был завален черными, острыми, ноздреватыми камнями, когда приходилось хвататься за них руками, чтобы взобраться выше, они царапали пальцы. Какое-то движение привлекло мое внимание. Я заглянула в воду — там было глубоко и темно, но что-то там плавало, что-то большое.
Я наклонилась ниже. Подводное существо бросилось прочь и скрылось за подводным уступом. Я с удивлением смотрела туда, где оно только что плавало, а теперь постепенно опускался поднятый им со дна ил. Существо было крупнее тунца, но я могла поклясться, что видела короткие крепкие лапы и длинный извивающийся хвост. Может быть, мне показалось.
— Что-то не так? — спросил Шторм.
— Это очень странное место, — сказала я и пошла дальше. Но теперь я не сводила глаз с воды.
Водяной пар от водопада оседал на моих волосах, на одежде, на коже. Когда мы приблизились, пар превратился в брызги, потом в колющие водяные иглы, и их было так много в воздухе, что впереди ничего не было видно дальше вытянутой руки. Вокруг нас грохотал водопад, поднимавший дикий ветер. Я осторожно переставляла руки и ноги с одного скользкого камня на другой, останавливаясь и проверяя каждый, прежде чем сделать следующий шаг.
Наконец дальше идти было некуда. Мы стояли на узком выступе между скалой и озером, перед нами — водопад. Держаться было больше не за что. И некуда карабкаться. Шторм что-то прокричал, но голоса не было слышно за грохотом воды.
Думай, Элиза.
Я осматривала скалу, щурясь от водяных
