Фараз пожал плечами:
– Чтобы вызвать панику или уничтожить доказательства.
– Точно, – согласилась Эльза, щелкнув пальцами. – В Венеции Лео видел тело своего отца, но это была подделка – алхимический гомункул. Копия. А что, если Гарибальди за время дружбы с Монтенем рассказывал ему эту историю и Монтень воспользовался информацией?..
Фараз широко раскрыл глаза.
– То есть Монтень создал собственную копию? Что ж, вполне возможно. Но ему бы понадобился опытный алхимик, потому что сделать гомункула – весьма сложно. А воссоздать черты лица, вообще, очень трудоемко…
Эльза откинулась на спинку стула и покачала головой.
– Тело лежало ничком! А пожар стал отвлекающим маневром! Я имею в виду, что малое сходство не одурачило бы самого Гарибальди, но его приспешникам-карбонариям не пришло бы в голову вглядываться в физиономии. Даже мне не пришло, а ведь я из Паццереллонов.
Порция, задумавшись, нахмурилась:
– Неужели Монтень мог провернуть такое? В конце концов, он занимался криптографией, а не алхимией.
– Обмануть кого-то, используя их же уловки? – спросила Эльза. – Безусловно. Он всегда твердил, что он умнее всех.
Фараз стукнул по столу кулаком.
– Нам нужно удостовериться, действительно ли он мертв.
– Кто мертв? – произнес Лео, стоя на пороге.
Волосы у него были всклокочены. Юноша прищурился и скривился, как будто солнечный свет, проникавший в библиотеку, причинял ему боль. На нем до сих пор была вчерашняя одежда, вдобавок помятая и грязная. Разумеется, винные пятна на рубашке никуда не делись.
При виде юноши Эльза почувствовала, словно чья-то рука сдавила ей сердце.
С некоторым усилием Лео оторвался от дверного косяка и побрел к столику.
Плюхнувшись на свободный стул, Лео спросил:
– Значит, жив кто-то еще?
– Похоже, Монтень разыграл свою смерть, – объяснила Порция.
Чем больше Эльза считала это возможным, тем больше злилась на себя. Если Монтень жив, был ли он замешан в поджоге библиотеки? Устроил ли он пожар сам, прекрасно зная, что это приведет к уничтожению Вельданы?
Ее дом, ее наследие, ее люди – все могло погибнуть навсегда.
– Вот ублюдок! Если он жив, то он об этом пожалеет!
Лео поставил локти на стол и обхватил голову руками.
– Не могли бы вы говорить тише? У меня череп раскалывается!
Эльза сжала зубы.
– Я должна узнать, кто устроил этот пожар.
– Просто замечательно, – съязвила Порция. – И что мы будем делать? Отправимся в Париж и выкопаем гомункула из могилы?
Фараз просиял.
– На самом деле такую штуку легко провернуть. У меня есть аппарат…
– У тебя есть аппарат для раскопок могил? – взвизгнула Порция.
Лео поморщился.
Фараз поднял руки вверх.
– Нет, аппарат не принадлежит мне! Я не провожу эксперименты над людьми, помните? Его оставил предыдущий владелец лаборатории, и машина лет сорок простояла, накрытая брезентом. Я даже не уверен, работает ли он еще.
– Вообще, он работает, – пробормотал Лео.
Все уставились на него.
– Что? – сказал он, защищаясь. – Какая-то таинственная машина занимала много места в лаборатории алхимика. Вот я ее и позаимствовал.
После неловкой паузы Фараз прокашлялся.
– Сложность состоит в том, как найти могилу Монтеня. Мы ведь не можем появиться в Париже и заявить, что собираемся, например, эксгумировать тело? Существуют строгие законы.
– Если бы кто-то из нас знал хоть одного революционера из сети шпионов по всей Западной Европе! Как думаете, у карбонариев есть сообщники в Париже? – спросила Порция.
– Отличный план! Немного вздремну и все обдумаю, – сказал Лео.
– Идея! – Порция схватила Лео за руку и с силой вытащила из-за стола. – Я знаю, что ты должен делать!
* * *Розалинда встретила Лео на крыльце.
Взгляд у Розалинды был хмурый и пронзительный.
– У тебя похмелье, племянник?
Лео поморщился от яркого дневного света, который, казалось, проникал ему прямо в мозг через глазные яблоки.
– Нам нужна твоя помощь. У тебя есть агент в Париже?
Розалинда впустила его внутрь. Велела сесть и ничего не трогать.
– А я заварю тебе чай с календулой.
Спустя некоторое время Розалинда поставила на стол дымящуюся чашку.
Обняв теплую чашку ладонями, Лео понял, что Розалинда опять проявила внимание и заботу. Она была воином и знала, каковы потребности тела.
Порой Розалинда казалась грубоватой, но лишь так она могла выразить свою привязанность. И сейчас, и раньше.
К тому моменту, когда Лео закончил свой рассказ, поведав тетке о встрече с отцом и братом в мельчайших подробностях, ему значительно полегчало. Чай с календулой спасительным теплом разлился в желудке и унял головную боль.
Розалинда побарабанила все еще гибкими пальцами по столу и задумчиво посмотрела на племянника.
– А ты и впрямь надеешься на то, что Арис встанет на твою сторону и выступит против отца – или только хочешь в это верить?
– Не знаю. – Лео поставил пустую чашку и потер глаза. – Арис мог запросто манипулировать мной по просьбе отца.
Он сжал губы в нитку.
Розалинда вздохнула.
– Ладно, Лео, ты меня уговорил. Я свяжусь с одним человеком в Париже, который вам поможет. Но ты должен сделать кое-что и для меня: обдумай хорошенько свои планы. Арис может предать тебя, Лео. А вот Ричиотти, пожалуй, весьма заинтересован в Эльзе. Судя по всему, она гениальный эрудит. Но будь начеку.
Лео одарил ее грустной улыбкой.
– Как бы сказала Джиа, даже сломанные часы показывают правильное время дважды в сутки.
Розалинда кивнула.
– Именно так.
Лео отчаянно хотелось верить Арису – столь же сильно, как винить родного отца. Арису, который нещадно дразнил Лео в детстве, но никогда не допускал, чтобы кто-то сказал хоть слово против них. Однажды он сломал руку мальчишке-здоровяку в трех местах, потому что тот издевался над Паской.
Лео не забыл тот день.
Ничто не сможет навредить мне, потому что Арис нас защитит, подумал тогда маленький Лео.
Но он также помнил Паску, который в слезах умолял не бить мальчика, истекающего кровью. И разъяренного Ариса, который послушался брата – но не сразу.
* * *– Вот куда вы деваете мертвецов! – произнесла Эльза, выходя из портала и замерев на месте. – Не так я себе это представляла.
Для прибытия они выбрали самый поздний час. Было уже за полночь, и фонари на кладбище давно погасли. Зато Фараз взял с собой карманный фонарик, который им действительно пригодился – Эльза различила красно-кирпичную дорожку, по краям которой росли какие-то кустарники и тонкоствольные деревца.
Каменные склепы и мраморные статуи отбрасывали на землю длинные звездообразные тени. Эльза поежилась. Кладбище оказалось слишком большим: оно было просто необъятным. Эльза не могла поверить в то, что они находятся в Париже.
Где-то в темноте ухнула сова.
– Могила там! – сказала Порция, идя вперед.
Они открыли портал возле кладбищенской ограды, чтобы не привлекать внимания сторожей, которые могли время от времени проверять территорию.
Попутно Порция объяснила Эльзе, что группа иностранцев, которая ввалилась бы сюда, таща за собой тяжеленный аппарат, выглядела бы крайне подозрительно.
– Минуточку, – прошипел Лео.
Юноша нажал кнопку на панели управления аппарата (а это
