— Себе–то не ври, — невесело рассмеялся охотник. — Вы заранее были готовы спустить на меня всех собак.
— Прости.
Деми казалось, что это она виновата в происходящем, с самого начала. Она поверила предупреждениям Дрейка, уцепилась за одну версию, и придумала всё остальное. Грубейшая ошибка для фальшивого детектива.
Как теперь относиться к Дориану, если список его прегрешений сошёл до слабой единицы? Она помотала головой и потянулась за виски. Эти мысли слишком опасны. Так можно додуматься до того, что ей понравилось целоваться с ним в клубе и на балу. Понравилось гораздо больше, чем с его братом…
— Завтра утром я пойду к порталу, чтобы встретиться с Дрейком, — сказала Деметра. — И план останется в силе. Я не должна была сегодня себя так вести. Я сама совершила слишком много ошибок. Даже не уверена, что теперь могу называться светлой.
— Все светлые — полные засранцы, — ухмыльнулся Дориан. — Посмотри хотя бы на этот дом. Пристанище Антуанетты Вайерд, величайшей волшебницы, а выглядит как заброшенный склеп. Даже у нас в замке не так мрачно.
Он принялся включать на телефоне Рубины музыку, немного заглушающую зловещее карканье ворон за окном. Атмосфера в комнате сменилась, став вдруг уютной и размеренной. И стоило ценить этот момент, ведь опасность в виде Коула никуда не делась. Никто по–прежнему не мог предсказать, сколько им осталось жить.
Хотелось закурить. Алкоголь наконец подействовал и стало легче. Деметра не боялась напиваться в присутствии Дориана. Во–первых, он уже не раз видел ее пьяной, а во–вторых, они до сих пор находились в одной, дырявой лодке. Странно было впервые не думать о нем, как о маньяке. Знать, что он убивает только по заданию, а не по собственной прихоти. Делало ли его это плохим человеком? Кто знает. В конце концов, даже у профессиональные убийцы бывают семьи.
В динамиках заиграла новая песня. Женский голос казался знакомым.
«В сутках всего двадцать четыре часа,
И половину из них ты лежишь без сна,
Думая об убийствах и резне.
С кем поведешься, от того и наберешься,
Осторожнее выбирай себе компанию».
— Какие правильные слова, — пробормотала Деми. — Не имеет значения, на какой стороне ты родился, на светлой или на темной. Все решают твои поступки.
— Так, кажется, тебе уже хватит, — насмешливо проговорил парень и попытался отнять у нее бутылку, но Деметра стала сопротивляться. Она ухватилась за горлышко обеими руками, но оно все равно выскользнуло из пальцев. Нашла с кем тягаться — с охотником! Засмеявшись, Деми рухнула на подушки.
— Там еще половина. Тебе столько не выпить, — сказала она с притворной обидой.
— Ты меня недооцениваешь, — усмехнулся он в ответ и поднес бутылку к губам.
Деметре нравилось наблюдать за тем, как он пьет. Как запрокидывает голову, обнажая горло, как закрывает глаза. В какой–то момент ей даже захотелось дотронуться до его кожи, снова почувствовать запретное притяжение. Дориан сказал верно, Дрейк был слишком правильным. В нем не было этой опасной, манящей искры.
От которой следовало держаться подальше.
Особенно сейчас. Особенно всегда.
Отняв у него виски, она спрыгнула босыми ногами на пол и прошлась до окна, делая очередной, обжигающий горло, глоток. Злость из–за собственных мыслей затмевала чувство вины. Она не собиралась предавать Дрейка, даже если он сделал это.
За стеклом, в темноте, можно было различить башни Далгарт–холла.
Интересно, чем сейчас занимались друзья в коттедже, наедине друг с другом? Продолжали строить планы на завтра, или?..
— Насчет моего брата, — сказал Дориан, будто прочитав ее мысли. — Он, конечно, сильно облажался. Но теперь, когда все раскрылось, он не станет действовать у тебя за спиной.
— Если только завтра Спирита не окажется заодно с Коулом, и не убьёт всех.
— Она ни в чем не виновата, — резко проговорил парень, поднимаясь и подходя к Деметре со спины. — Я уверен в ней. И это не обсуждается.
— Что вас связывает? — спросила Деми, не оборачиваясь. Она чувствовала, что охотник стоит слишком близко. — Мне кажется, все знают, кроме меня.
— Снова личные вопросы для составления характеристики?
— Хватит с меня секретов, — устало сказала Деми. — Либо я буду знать все, либо нам не пути.
— Что ж, уйти я все равно не могу. Я пообещал брату, — сдался Дориан. — Эту историю, как и все в моей жизни, вряд ли можно назвать приятной. Приготовься извиняться.
— Я готова, — бесцветным голосом произнесла Деметра.
Он начал свой рассказ.
У Файры Спириты была дочь, Лика. Настоящая красавица, смуглая, как мать, с волосами цвета воронова крыла. Её темные глаза всегда сияли, и казалось, что она не умеет грустить. Дориан впервые увидел ее на балу, в тот же день, когда был официально принят в охотники. Она согласилась танцевать с ним, и они не расставались до завершения праздника.
Чувства возникли с первого взгляда, оказавшись взаимными. С этого момента у молодых аристократов Нью–Авалона появился ещё один повод для ненависти — их любовь. Дориану уже исполнилось восемнадцать, и он был уверен — то, что между ними происходило, это всерьёз. Он сделал ей предложение, и Лика приняла его.
Это произошло тайно, на одном из приёмов во дворце Магистра. Они рассказали лишь Файре, и она была за них искренне рада. Все вместе они решили ехать в замок Спириты, чтобы отпраздновать помолвку. Дориан вызвал свой экипаж и отправил на нём Файру с дочерью, а сам поехал верхом, чтобы их не стеснять.
На горном серпантине карета как–то странно заскрипела и накренилась. Никто не успел ничего осознать. Экипаж перевернулся и рухнул вниз, в пропасть, вместе с теневыми конями и пассажирками. Получив тяжелейшие травмы, Файра выжила, а Лика — нет.
Со старой цыганкой они сблизились уже после смерти её дочери. Общее горе объединило их, и Файра стала
