— И что ответил вам Совет? — напомнила Деметра, растягивая время. Магистр ясно дал понять, что этот разговор — последний в ее жизни.
— Отказал мне, — хохотнул мужчина, словно до сих пор не веря в произошедшее. — Члены Совета решили, что это — уже слишком. Более того, они наложили заклинание, скрывающее и блокирующее портал в Эйрин для всех, включая меня. От идеи снять проклятие пришлось отказаться, на время.
— И вы ждали около ста лет, пока все члены Совета не поменялись…
— Благодаря зельям я старел очень медленно, — кивнул Ларивьер, — И у меня было достаточно лет, чтобы все продумать. Гораздо логичнее было убить новичков, которые не могли рассказать всем о том, что я — главный подозреваемый. Но моему плану помешало одно маленькое обстоятельство.
— Это я? — брякнула Деметра.
— Почти. Твоя мать.
— Что? Вы имеете в виду Алану Бланшар?
— Именно, — вздохнул Винсент. — Когда Алана появилась в Нью–Авалоне под фальшивой личиной темной маркизы, в нее влюбились все. Она была так же очаровательна, как и хитроумна. Я мечтал быть с ней, несмотря на то, что у меня уже родился сын от другой женщины. И Алана ушла ко мне от Сэмюеля Вэлфорда, бросив свою новорожденную дочь. Но нам было все равно, мы были счастливы.
— До тех пор, пока вы не узнали, что на самом деле она светлая фея? — предположила Деметра.
— И то, что ее любовь была ложью, — кивнул Магистр. — Она смогла предугадать мои действия, и сбежала раньше, чем я смог ее убить. Прихватила с собой моего фамильяра и несколько весьма ценных артефактов. Один из них — твой амулет.
— Она ушла от вас беременной, — сокрушенно сказала светлая, догадавшись. — Вы — мой отец?
— К сожалению, да, — произнес мужчина. — Но здесь ты не из–за этого.
— А из–за чего?! — крикнула Деми, заставляя себя почувствовать злость вместо желания разреветься.
— Этот амулет — источник сильной светлой магии. Он нужен мне, чтобы запустить устройство. Можно было бы обойтись и без него. Но это труднее.
— И только?..
— Да. Но я все равно убью тебя, чтобы отомстить твоей матери. Ты мне не нужна.
— Ей плевать на меня, — с горечью выпалила Деметра. — Она бросила меня в приюте, едва я родилась!
— Здесь ты не права, Деметра, — сказал Ларивьер, вытряхивая из трубки пепел. — Алана всегда присматривала за тобой издалека. Она приказала фамильярам — своей Хелене и моему Колину — опекать тебя до конца жизни. До сих пор не могу понять, как она умудрилась разорвать контракт между мной и Колином…
— Мои опекуны — фамильяры? — выдохнула Деми и принялась дергать руками, стараясь ослабить путы. Ей хотелось зажать уши, чтобы больше не слышать ни единого слова Магистра.
Но он уже закончил, вытряхнул из трубки пепел и убрал ее обратно во внутренний карман. Призраки внесли в беседку Коула и положили его на пол у противоположной колонны. Его рана светилась мягким красным светом, а кровотечение прекратилось.
— Почему они помогают вам? — крикнула Деметра в спину Винсенту. Она надеялась отсрочить смерть еще хотя бы на миг. — Ведь вы сказали, что «боги» теперь — единый организм? Неужели они хотят, чтобы Землю уничтожили?
— В любом организме есть рудименты. Эти, — указал Ларивьер на призраков, не оборачиваясь. — Жаждут искать знания в других мирах. Не забывай — то столетие, пока мы не могли проникнуть в Эйрин, «боги» не имели возможности отсюда выйти. К счастью, теперь остальные никак не могут им помешать.
Магистр подошел к приборной панели и вставил амулет Деметры в подходящее отверстие, как ключ. Затем вынул из рукава кинжал и полоснул им себя по запястью. Кровь сильнейшего черного мага пролилась на мрамор и тот впитал его, как губка. Кристаллы на устройстве ярко загорелись.
Винсент Ларивьер потянул за рычаг и воздух наполнился гудением. А затем послышался треск, какой бывает, когда разрываешь лист бумаги. Или, когда одежда рвется по шву.
Воздух вокруг Деметры пошел волнами, и кожа светлой покрылась мурашками. Что–то происходило. Что–то, пока не различимое человеческим глазом. Но вскоре «нечто» появилось рядом с кристаллами.
Мельчайшие трещины. Проемы в меж пространственной ткани. Мир рвался на части в буквальном смысле.
С восхищением осмотрев устройство, Ларивьер вновь вернулся к своей дочери.
— Ты станешь свидетелем разрушения границ между мирами, — громко сказал он. — Проемы будут расширяться, и вскоре поглотят эту беседку. И тебя вместе с ней. От тебя не останется даже молекулы.
Магистр поднял магией своего раненного сына и, вместе с парящим Коулом, направился к ступенькам.
— Я постараюсь передать твоей матери, как ты погибла, — сообщил Винсент и чуть склонил голову в прощальном поклоне. — Мы с сыном будем на площади, чтобы насладиться этим зрелищем.
Деметра задергала связанными руками еще сильнее. Сколько у нее времени? Пять минут? Три? Минута? Нужно было избавиться от этого шарфа! Воздух становился то обжигающе горячим, то холодным, как в морозилке. Треск усилился.
На секунду показалось, что весь кислород пропал и дышать стало невозможно. Но потом все вернулось, как было. Мир сходил с ума.
— Маги просто психи, — пробурчала Деми, не теряя надежды освободиться. — Создавать такие адские механизмы…
Перетянутые запястья ныли, кожа вокруг завязанного шарфа покраснела, а пальцы наоборот, побелели. Стиснув зубы, светлая растягивала ткань, не понимая, трещит ли это шелк, или разрывы миров подбираются все ближе.
Трещины вокруг кристаллов увеличились. Один из призраков неосторожно подлетел слишком близко и, окутавшись сиянием, вдруг исчез. Другие поспешно отступили назад.
На шум происходящего собирались и другие «боги». Некоторые выстраивались около колонн, другие безмолвно наблюдали с лестницы.
Со своего места Деметре не было видно, выполнил ли Ларивьер свое обещание. Может, вместо того, чтобы курить трубку на площади, он, вместе с сыном уже возвращался к порталу
