Без остановки жуя сухими вытянутыми ртами, теряющимися в странной бороде, похожей на осоку, пещерники с опаской поглядывали на бурсака своими раскосыми глазами. Медленно и осторожно присев, Хома оперся на усталые затекшие руки, сплошь покрытые синяками, стараясь не делать резких движений.
Удивленный взаимовыручкой и заботой друг о друге этих существ, Хома с тревожной улыбкой подумал, что ему вдруг открылся прекрасный, удивительный мир. Пещерники вовсе не были такими злыми и страшными, как показалось ему вначале. И хотя наверняка Хома не знал, но ему пришла в голову мысль, что пещерники вовсе не стремились его убить, а просто защищали свой дом и друг друга. И уж точно они не поедали своих сородичей. Более трогательную заботу друг о друге, чем ту, что он наблюдал сейчас в пещере, ему трудно было даже представить. Печально ухмыльнувшись, Хома загрустил о том, как бы было здорово, если бы все люди так же заботились друг о друге.
Перебирая кривыми перепончатыми лапами, к стене неуклюже подобрался один из детенышей. Он двигался как-то слишком медленно и тяжело по сравнению с остальными. Приблизившись вплотную к вытянутой морде пещерника, детеныш открыл бесформенный рот, неожиданно плюнув в него речной водою. Пещерник блаженно заулыбался, слизывая капельки длинным шершавым языком, и тогда детеныш бережно склонился к нему, передавая воду изо рта в рот. Десятки детенышей повторяли это в разных концах пещеры. Она вновь ожила, пришла в беспрерывное движение, превратившись в живой организм, работающий четко и слаженно.
Завороженно наблюдая за существами, Хома даже тихонько рассмеялся от восторга: таким интересным и умилительным было зрелище. Эти существа казались очень странными. Их происхождение оставалось бурсаку совершенно непонятным, но он точно мог сказать, что их породила не злая сила. И пусть выглядели они необычно, но их жизненный уклад, где старшие оберегают младших, а младшие заботятся о старших, был абсолютно естественным и гармоничным. В том, что все эти пухлые зелено-голубые детеныши когда-то станут такими же пещерниками, вросшими в стены и свод пещеры могучими корнями-щупальцами, у Хомы не оставалось никаких сомнений. Тем более что некоторые из них уже имели вытянутую форму глаз, а их тела были не такими толстыми и неуклюжими. У некоторых опадала чешуя, блестящей пылью осыпаясь на пол пещеры.
Разглядывая этот новый, никому, кроме него, не известный, удивительный мир, Хома вдруг обнаружил на стенах и особенно на потолке множество неподвижных, замерших пещерников. Их глаза не горели, рты были плотно закрыты, а тела казались ссохшимися и скрюченными больше обычного, отдаленно напоминая деревья, оставшиеся погибать без влаги. Пораженный, он вдруг понял, что этому скрытому от чужих глаз миру угрожала смертельная опасность. Несмотря на свой грозный вид и могучую силу, старшие существа были абсолютно беззащитны с тех самых пор, как по вине человека из пещеры ушла вода. Пещерники больше не могли черпать из реки живительную влагу, не могли самостоятельно добывать себе пищу, постоянно голодали и буквально таяли на глазах. Подтверждая догадки, морды существ жадно тянулись, чтобы заполучить от детенышей каждую капельку воды или скудную пищу, но все же каждый из пещерников четко следил, чтобы хоть понемногу, но доставалось всем. Выглядели они на самом деле крайне ослабленными. Своды пещеры, навсегда ставшие их домом и надежным укрытием, теперь медленно, но неизбежно становились их усыпальницей.
Изучая этот поражающий воображение мир, такой сбалансированный, пока не вмешался человек, Хома ощутил мощнейшее желание, несмотря ни на что, сохранить его. Но как это сделать, он не знал.
Покачиваясь из стороны в сторону, обхватив руками согнутые колени, Хома зажмурился от волнения и с ужасом представил, как отряд разъяренных чумаков врывается в пещеру. Как они без разбору рубят всех на своем пути. Как равнодушно волокут тела прочь из пещеры и размеренно сбрасывают их на возы. Как их мерзкие хари скалятся в улыбке, ожидая нового поступления червонцев.
– Долго ли пещерники смогут противостоять отряду в таком ослабленном состоянии? – схватив себя за волосы, в отчаянии пробормотал бурсак.– А детеныши? Они же совершенно беззащитны! Я должен что-то сделать, чтобы спасти их! – заключил он и, решительно поднявшись, двинулся в сторону выхода.
Маленькие пещерники, которые уже не так боялись Хому, привыкнув к нему, все же на всякий случай с веселым визгом заскользили в разные стороны, уступая ему дорогу. Со стен и свода пещеры молчаливо и строго глядели старшие, щуря раскосые глаза, кривя бородатые рты, но не препятствуя человеку.
Миновав просторный зал пещеры, Хома, пригнувшись, прошел узкий извилистый проход и, сощурившись после темноты, осторожно вышел на яркий свет. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что перед выходом его не ожидают чумаки с саблями наготове, бурсак быстро зашагал вдоль русла реки в сторону дамбы.
Вдруг он услышал позади знакомые звуки, похожие на скрип тяжелогруженой старой брички. Резко обернулся. Задорно шлепая перепончатыми лапами по илистому песку, за ним увязалось с десяток пухлых детенышей, которые, догоняя его, ласково и дружелюбно заглядывали в глаза. Ни дать ни взять преданные псы.
Выругавшись, Хома прибавил шаг, не желая, чтобы детеныши следовали за ним и тем более разгуливали вот так, среди бела дня, у всех на виду. Резвясь и толкаясь, детеныши успевали на бегу изучить каждый камень, каждый брошенный прохудившийся сапог, каждую яму в высохшем русле.
Резко обернувшись, Хома сделал страшное лицо, угрожающе замахал руками, зашикал на них, желая прогнать их. Моментально рассыпавшись по берегу, существа надували бесформенные губы, улюлюкали, словно смеясь, и тут же сбегались снова, продолжая упрямо следовать за Хомой. Их толстая кожа-чешуя так ярко блестела на солнце, что не заметить это стадо издали, казалось, было невозможно. Бурсаку оставалось только надеяться на то, что бурсаки все еще отдыхали после долгого пути и что атаман, решив поберечь своих людей, никого пока не выслал на разведку. Сколько пролежал он в пещере без сознания и как сильно он задерживался, в понимании Братислава, бурсак не знал. Судя по солнцу, уже склонившемуся к горизонту, он провел в пещере не меньше трех часов.
В страхе оглядываясь каждый миг, ожидая молниеносной, беспощадной расправы над беззащитными пещерниками, Хома спешил к плотине.
Залитый солнцем берег реки
