– А… аминь, – ответил дрожащим голосом Вийон. Упал на пол. Спрятал лицо в руках. Голос уходил из его головы, стихал, почти исчез.
– Ты сделал выбор, – прошептал Арнальд. – Поэтому я ухожу.
– Вийон… – застонал инквизитор. – Сделай это, наконец…
– Не сумею.
– Возьми это!
Вийон встал и вышел навстречу рыцарю.
Жиль спокойно смотрел на окровавленные тела и отрубленные конечности, что валялись на полу церкви, равнодушно ткнул носком сапога разрубленную голову одного из своих людей. Шел к главному входу в храм. Поэт сразу его узнал. Был это тот беловолосый, которого он повстречал среди катаров под Древом Умерших.
– Что, уже всё, благородный господин?! – спросил, пытаясь говорить весело. – Отпустили вам грехи и простили преступления?
– Это ты? – удивился де Силле. – Что ты тут делаешь? Ты мне мешаешь. А я этого не люблю.
– Я пришел сюда убить тебя.
Де Силле рассмеялся. Отбросил с лица седые волосы.
– Зачем же? – спросил, приближаясь к поэту с опущенным мечом. – Я не достоин и фунта тряпок или даже ломаного шеляга, господин…
– Вийон.
– Я слышал о вас. И читал ваши стихи. Жаль, что больше вы ничего не напишите.
– И почему же?
– Потому что я вас убью.
– А вы уверены, господин де Силле? Я думаю, что в ад вы наверняка попадете раньше меня.
Вийон сбросил мешок с нюренбергского арбалета, который получил от инквизитора. Быстро прицелился и потянул за спуск. Стрела мелькнула в воздухе, ударив точно под сердце врага в пластину доспеха. Жиль и не дрогнул. Улыбнулся, но пошел медленней.
– Я ничего не чувствую, Вийон.
Поэт молчал.
Кровь потекла широкой волной сквозь дыру в доспехе. Де Силле продолжал идти, хотя уже медленнее.
Вдруг он остановился, а потом меч выпал из его пальцев. Рыцарь рухнул на колени, завалился на бок. И остался неподвижно лежать в луже крови.
* * *Когда Марион увидела, что произошло в церкви, то вскрикнула, потрясенная.
Пол устилали тела мертвых монахов и бригантов, везде валялись отрубленные куски тел и окровавленное оружие. Статуи и колонны были выщерблены, разбиты, лавки на хорах порублены и выброшены прочь.
Вдруг увидела какую-то фигуру. Вздрогнула, испуганная. Это был живой человек! Он приблизился к ней, и тогда она вскрикнула во второй раз. Но на этот раз с яростью.
Узнала Вийона.
Они смотрели друг на друга в полутьме, освещенной снопами лунного света. Некогда с этим светом поэт сравнивал кожу ее лица и груди.
– Я искал тебя в Каркассоне, – сказал Вийон. – Хотел тебя увидеть.
– Увидеть? Ты, ублюдок! Ты, сукин сын! Не… Не хочу даже разговаривать с тобой! Ступай прочь!
Вийон пытался припомнить возвышенные поэтические слова. И не находил их.
– Я знаю, что согрешил, – пробормотал. – Не прошу у тебя прощения…
– Согрешил?! Ты соблазнил меня и похитил из дому. Я оказалась на улице! Стала шлюхой, чтобы оплачивать твои долги, твои проигрыши в кости, отдавалась в подворотнях, чтобы собрать денарии и откупить тебя от виселицы. Да будь ты проклят, вор! Проклят навеки!
Вийон с трудом подбирал нужные слова.
– Я хотел только… увидеть… нашего ребенка… Затем я и приехал…
– Твоего ублюдка давно уже съели рыбы в Од!
Вийон покачнулся. Схватился руками за голову.
– Нет… Нет, не может быть, это неправда… Марион, скажи мне, прошу…
– Ты меня уничтожил, Вийон. Меня, дочку из богатого мещанского дома. Я должна была стать твоей любовью. Ты сравнивал мое тело с пухом ангельских перьев. Я уже не принадлежу тебе, Вийон. Я принадлежу своему новому Владыке. Да, Жилю де Силле… Он отмерил мне достойную плату за твои прегрешения. Поэтому забирай память о нашей любви в ад!
– Де Силле мертв. Я его убил.
Марион рассмеялась. Смех ее был холоден и жесток. Вийон услышал за собой тихое позвякивание. Оглянулся и замер, ничего не понимая.
Жиль Силле поднимался с пола. Смотрел на Вийона из-под длинных, слипшихся от пота и крови волос и улыбался хищно. А потом сильные руки схватили Вийона за пояс. Вор испуганно вскрикнул, но вырваться из этой хватки не мог.
– Я жив, господин Вийон. Я бессмертен!
Де Силле вздернул поэта и внезапно изо всех сил бросил его на скульптуру архангела Михаила. Вийон ударился головой о камень, застонал. Жиль поднял его снова и бросил на пол, на спину. Удар был настолько силен, что выбил остаток воздуха из легких поэта. Он захрипел, перевернулся на бок, неловко пытаясь подняться.
Жиль де Силле зловеще засмеялся, а потом схватил оперение стрелы, торчащей из его доспеха, и вырвал. Окровавленное железо звякнуло о каменные плиты…
– Я живу! – крикнул де Силле. – Я дышу! Я бессмертен!
Снова подскочил к поэту, схватил его за кафтан на груди, поднял и отбросил к стене.
Этот удар лишил Вийона остатка сил. Плюясь кровью, он сполз по каменной стене, но голос Жиля снова вздернул его на ноги.
– Я жив, жив… Жизнь прекрасна, – говорил Силле. – Ваша жизнь, Вийон, – это страдание. А моя – одни наслаждения. Знаешь, как страдал Христос? Вот так!
И он пригвоздил кинжалом руку поэта к стене.
Вийон завыл, кровь полилась из его руки.
Де Силле громко рассмеялся. Выдернул кинжал, развернулся боком и ударил Вийона железной перчаткой прямо между глаз. Вор опрокинулся на спину, проехался по каменному полу и замер, глядя на полукруглый свод церкви.
– Ты уже в могиле, Вийон! – рыкнул де Силле. – Да, я похороню тебя живьем в саркофаге в крипте!
Взгляд поэта опускался все ниже по колонне, вплоть до свечей, похожих на переплетенных змей. Он должен был что-то найти. Должен был чем-то бросить. Отчаянно ощупывал пол вокруг себя в поисках камня.
Де Силле шагал к нему. В глазах его горел адский огонь.
Правая рука Вийона нащупала отрубленную ладонь одного из наемников. Вор оскалился, глядя на противника.
– Заканчивай уже, де Силле! У меня нет больше сил.
Де Силле приблизился, и тогда Вийон приготовился к броску. Он должен попасть! Должен попасть в горящую свечу. Все свои силы он вложил в этот единственный бросок.
И попал. Попал точно.
Де Силле встал над ним. Ударил поэта по лицу. Вийон смеялся, истекая кровью.
– Не будешь прощаться с этим миром, а, поэт? Не сочинишь стихи?
– Эпитафию… – пробормотал поэт. – На твое погребение…
Горящая веревка со свистом лопнула, с ошеломительной скоростью полетела вверх. Де Силле услышал какой-то звук. Его кольнула тревога. В последний миг в глазах его мелькнуло понимание. Он взглянул вверх и…
Огромный железный, весом в несколько центнеров канделябр свалился с металлическим лязгом на обоих мужчин. Жиль де Силле успел только вскрикнуть. Железные прутья повалили его на землю, пригвоздили к полу. В ушах Вийона раздался короткий, оборвавшийся вскрик Арнальда.
Все стихло. Все замерло.
Поэт остался жив.
Он лежал по центру огромного железного круга, голова де Силле покоилась у него на коленях. Рыцарь не шевелился. Железные тернии проткнули навылет его полный доспех, вонзились в пол, поймав его в капкан. А с вершины упавшего канделябра смотрел на Вийона святой
