– Не пытайтесь меня обратить, кум, – буркнул Вийон. – Подумайте лучше, что нам теперь делать. Мы не знаем, как добраться до Ру и схватить его, поскольку не знаем дороги к нему. Не можем рассказать о нем бейлифу или совету города, поскольку это навлекло бы на вашу голову инквизицию, а на мастера Петра, который, как бы там ни было, спас мне жизнь, – вечное проклятие. Что посоветуете, Добрые люди? Как поступить с жестоким убийцей ваших братьев?
– Поступим с ним по-дьявольски, – сказал Нотье. – Поступим с ним точно так же, как попы и епископы, жаждавшие освободиться из-под власти дьявола, сидящего с тиарой на голове в апостольской столице в Риме.
– Что значит, «по-дьявольски», мастер Нотье?
– Ты пойдешь и убьешь его, Вийон. Это единственное, что мы можем сделать.
– Легко вам говорить, – проворчал поэт. – У того дьявола с дюжину сообщников в услужении. Если в его присутствии я вытащу меч, эти ублюдки бросятся на меня так быстро, что я и глазом моргнуть не успею. Не говоря уж о том, что сперва мне пришлось бы тайно пронести в часовню оружие. В присутствии Ру я изображаю калеку и дурачка, но слуги его обыскивают меня так же тщательно, как шлюхи – пьяного богатого клиента. Ничего длиннее локтя я не смогу скрыть под кафтаном.
– Ты будешь там не один. Мы отправимся следом, вооруженные. Мы займемся прислужниками, а ты убьешь их господина.
– А как вы туда попадете, кум? Превратитесь в крыс? А может, в блох, и тогда я перенесу вас в карманах?
– Мы дадим тебе магический мел. Порошок, который ты будешь потихоньку, по щепотке, высыпать на дорогу. Достаточно проделать дыру в полу повозки да сыпать потихоньку его на тракт. Доберемся до тебя, словно по нитке из клубка, как Тезей – по нити Ариадны. Когда будем на месте, нападем на его слуг. Тогда-то ты и уберешь из этого мира Ру.
– И чем мне его убить? – спросил Вийон. – Словом Божьим? А может, мне хватит одного доброго намерения?
Нотье громко рассмеялся. Его подмастерья не отставали от него.
– В этом вопросе, господин Вийон, положитесь на меня. Вручу вам оружие, которое даст вам преимущество в битве.
Оружейник потянулся к изукрашенному сундуку и достал из него небольшой удобный меч, короткий, словно перекованный наново бастард, но искусно украшенный, с удивительно выгнутым эфесом.
– Полагаете, этого будет достаточно против ангельского меча?
– Клинок – из лучшей дамасской стали, – проворчал Нотье. – Но истинная сила этого оружия скрыта кое-где в другом месте. Взгляните, – он указал на выступающие, изукрашенные прутки под эфесом. Вийон присмотрелся и заметил черное отверстие ствола, частично скрытого под рукоятью.
– Это рушница? В мече?
– Оружие для специального случая, господин Вийон. Стоит как три деревни или два дома в Париже. Обрезанный ствол этой рушницы наполнен стеклом и железными обрезками. Стреляет как аркебуза, нужно только встать напротив противника. Я уверен, что вы без труда уложите из него даже тура или дюжину вооруженных мужей, а уж тем более – Ру. Возьмите его, спрячьте под одеждой и в нужный момент нападете.
Вийон вновь взвесил меч в руках.
– Отмечайте дорогу за собой, а потом ждите знака. Когда мы нападем, выньте меч и убейте Ру.
– А где у этой рушницы фитиль? – заинтересовался Вийон. – И как мне его поджечь на глазах у Ру?
– У этого оружия нет фитиля. Достаточно нажать вот на этот рычажок, – Нотье показал Вийону маленькое утолщение над гардой, – и тут же раздастся выстрел. Ну как? Решаетесь?
– А у меня есть выбор?
12. Ру
Черный экипаж остановился под башней Петра Абрревоя только неделей позже, в канун праздника святого Андрея Апостола[132]. Вечер был тихий и спокойный, уже с полудня на улицы и в грязные закоулки Кагора начал опускаться седой осенний туман.
Вийон сидел, словно на «исповедальне ведьм», едва услышав удары конских копыт на улочке перед башней. Сперва, согласно с тем, как договорились они с мастером Нотье, он загасил свечу в окне, выходящем на разрушенную корчму, – подал знак катарам, что Ру прислал экипаж. А потом помог подняться почти умирающему палачу. Абрревой был уже почти трупом, и Вийон удивлялся, откуда у старика находятся еще силы, чтобы стащить с лавки старые кости. Однако нынешняя их поездка должна была стать последней. Когда Вийон хромал к повозке, поддерживая мастера, чувствовал на спине тяжесть короткого меча катаров. В рукаве его был мешочек с магическим порошком Нотье, и, едва приблизившись к экипажу, он сделал вид, что споткнулся, после чего оперся о заднее колесо шартремблана. И одновременно втер немного мела в его железный обруч. Надеялся, что повозка хотя бы какое-то время будет оставлять за собою явственный след.
Мастер Петр с трудом влез внутрь. Вийон поднялся за ним следом. Едва возница захлопнул за ними двери, как поэт выхватил из-под плаща чинкуэду, потом отыскал в полу щель между двумя досками и воткнул в нее кинжал. Минуту-другую возился с сопротивляющимся клинком, подбивал его в отчаянии ладонью, пока оружие не вошло между деревяшек почти по перекрестье. Тогда он принялся двигать им вперед-назад, чтобы сделать хотя бы маленькое отверстие, в которое мог бы высыпать по щепотке магический порошок.
Ему это удалось: когда он вытащил чинкуэду, а экипаж двинулся в путь, он почувствовал слабое дыхание свежего воздуха, встающее от пола. Быстро высыпал на ладонь немного магического порошка и втер в щель, молясь святому Франциску, чтобы хоть немного его вылетело наружу. Подул на пыль, снова воткнул в щель кинжал, чтобы протолкнуть мел поглубже. И все сыпал, сыпал магический порошок; не прекратил своих трудов, даже когда копыта лошадей застучали по брусчатке моста Валентрэ, даже когда экипаж свернул на размокшую полевую дорогу и погнал сквозь густой туман. Очередную порцию порошка он высыпал, когда они въехали в грот. Даже когда набросили им на головы мешки и связали руки за спиною, он набрал горсточку мела, чтобы оставлять след. Высыпал немного, когда гнали их по камням к лодке и когда приказали лечь на деревянной
