– Гладиаты! Смирно!
Мия отвела взгляд от окровавленного лица Маттео и повернулась к балкону. Увидела Аркада и донну Леону. Женщина одарила их ясной, как солнца, улыбкой и громко произнесла:
– Мои Соколы! Завтра мы отправляемся в Блэкбридж на великие игры, организованные в честь губернатора Сальваторе Валенте! Это второе официальное событие в сезоне «Венатуса», и к вам будут прикованы все взгляды. Ныне Коллегия Рема пользуется большим уважением благодаря победе нашего чемпиона в Талии в прошлом месяце.
Она показала рукой на Фуриана. Гладиаты проревели его имя и застучали мечами по щитам.
– Но триумф Фуриана не обеспечил нас местом в «Венатусе Магни»! – продолжила Леона. – Толпа, как всегда, жаждет крови, и эдиторы отбирают самых лучших для своего грандиозного представления. Нам нужна эта победа. И мы ее получим!
– Победа! – закричали они.
– Сейчас я назову гладиатов, заслуживших право участвовать в играх в Блэкбридже и бороться от имени Соколов Рема. Шаг вперед, Мясник Амая!
Осквернитель Каши вышел из ряда, сверкая своей улыбкой ребенка, которого слишком часто роняли, и показал костяшки гладиатам позади.
– Мечница, Потрошительница Двейма!
Женщина с татуировками по всему телу вышла вперед и поклонилась.
– Наши эквиллы, Бьерн и Брин, вновь порадуют зрителей!
Светловолосые брат с сестрой низко поклонились. Присмотревшись к ваанианцам, Мия поняла, что они близнецы – они так похожи, что иначе и быть не могло.
– Наша легенда песков, самый могучий Сокол в этой коллегии, чемпион Талии – Фуриан Непобедимый!
Мужчина вышел вперед под крики товарищей, держа в каждой руке по мечу. Его взгляд был прикован к балкону; когда он низко поклонился, длинные черные волосы упали на точеные скулы и квадратную челюсть. Мия посмотрела на его тень, но не заметила ничего необычного. А вот ее собственная слегка пошла рябью, как гладь воды, в которую бросили камешек.
– И наконец, – сказала Леона. – Наши три новобранца рискнут жизнями в Отсеве, чтобы заслужить себе место среди вас или погибнуть в процессе. Молитесь, чтобы Аа был к ним благосклонен, а Цана направила их руки к победе. – Леона посмотрела на свою стаю и развела руки. – Сангии э Глория!
– Сангии э Глория! – раздался рев.
Мия взглянула на их поднятые кулаки, прислушалась к крикам, алчущим крови и славы. По правде говоря, последнее ее нисколько не интересовало. Кровь была ее целью, мечтой, единственным призом. Кардинал Дуомо и Скаева на расстоянии вытянутой руки на пьедестале победителя. Но прежде чем на него подняться, она должна одержать достаточно побед, чтобы обеспечить себе место в «Венатусе Магни». И где-то посреди этой кровавой бойни и резни – выиграть.
Все гладиаты подняли глаза к небу и попросили первую дочь Аа принести им победу. Но Мия не взывала ни к Всевидящему, ни к его воинственной дочери. Аа показал себя ее врагом, а Цана никогда не помогала ей раньше.
С чего вдруг ей начинать сейчас?
Посему Мия опустила взгляд к песку. К черной тени, собравшейся лужей у ее ног. Гадая, ответит ли ей богиня после всего, что она сделала.
Всего, что она свела на нет.
Гадая, помогут ли ей вообще эти молитвы.
– Черная Мать, – прошептала Мия. – Дай мне сил.
Глава 11
Гром
Мия вынырнула из бассейна Адоная и шумно втянула воздух.
Кровь застилала глаза, стекала в рот, стучала в висках. Стоя обнаженной в бассейне, она посмотрела на вещателя в другом конце комнаты. Бледная кожа и еще более бледные волосы, губы изогнуты в слабой улыбке. Белки распахнутых глаз налиты кровью.
– Клинок Мия, ты так скоро возвратилась. Цель умерщвлена, подношение свершилось?
– Пока нет.
Адонай склонил голову набок, его улыбка стала шире.
– Стало быть, соскучилась?
Мия повернулась к нему спиной и вылезла из бассейна, чувствуя, как взгляд вещателя блуждает по изгибам ее тела. Капая алым на каменный пол, она направилась к купальне, чтобы смыть кровь, и со вздохом погрузилась в воду.
– …Мне это не нравится, Мия…
Мистер Добряк сидел на углу ванны, наблюдая за ней своими не-глазами.
– Как и мне. Но какой у нас выбор?
– …Эшлин врунья, и с нашей стороны глупо ей доверять…
– Мы ей не доверяем. Эклипс ее сторожит.
– …Эклипс я тоже не доверяю…
Девушка вытерлась, надела черные кожаные штаны и бархатную рубашку, вспоминая, в каком виде покинула Эш – прикованную к кровати с балдахином в дешевом трактире Годсгрейва; тенистая волчица сидела над ней, оскалив полупрозрачные клыки. Разумеется, на самом деле Эклипс не могла к ней прикоснуться. Но Мия не посчитала нужным сообщить об этом Эшлин…
– …Она водит тебя за нос, Мия…
– Думаешь, я не просчитала такую возможность? Я не гребаная идиотка, Мистер Добряк. Но что если она говорит правду?
– …Тогда мы окажемся в любопытной ситуации…
– Я должна знать наверняка.
Кот из теней вздохнул.
– …Я понимаю. Я с тобой до конца, Мия. Не бойся…
Девушка проверила клинок из могильной кости на ремне, еще один в рукаве.
– Не буду, пока ты рядом.
Мия тихо вышла из купальни во мглу Красной Церкви. В воздухе звенел гимн призрачного хора, пока она поднималась по винтовой лестнице и шла по коридорам из черного камня с бесконечным спиралевидным узором. Наив однажды сказала, что узоры на стенах были песней о том, как найти путь во мраке. Размышляя обо всем, что поведала ей Эшлин, девушка вдруг обнаружила, что хотела бы знать слова этой песни. Если ваанианка сказала правду, Мия будет совершенно потеряна.
«Это не может быть правдой».
Вперед по изголодавшейся тьме.
«Не может».
Вверх по скручивающейся спирали.
К Залу Надгробных Речей.
Мия взглянула на высокую статую Наи, на меч и весы в ее руках. Возможно, всему виной была игра света, но богиня выглядела мрачнее, чем обычно.
Шаги Клинка отдавались эхом в гулком зале, пока она шла по кругу, проводя пальцами по пустому склепу с именем Трика. Мия подумала о своем друге. О его мудрых советах. Об утешении, которое она находила в его объятиях. Он был твердой почвой в мире, который с каждой неночью становился все более шатким…
– Ты скучаешь по нему, – послышался голос.
Мия обернулась и увидела в арке шахида Аалею. Ее темные глаза сверкали. Она была в кроваво-красном с головы до ног, цвет помады сочетался с платьем. На плечи падали черные кудри, кожа сияла алебастровой белизной. Такая женщина могла бы показаться холодной, как глубокозимье, в неправильном свете. Но улыбка Аалеи была теплой, как бокал золотого вина.
– Шахид, – Мия поклонилась.
– Ты вернулась, – ее темные глаза всмотрелись в лицо Клинка. – И не с победой, судя по виду.
– Мне нужна хотя бы одна неночь в собственной кровати, – ответила Мия. – Но Донна мертва. И карта почти у меня.
– Могу поспорить, ты бы предпочла, чтобы у тебя был юноша?
Аалея кивнула на пустой склеп Трика. Мия тоже на него посмотрела, не произнеся ни слова. Шахид провела пальцами по его имени, вырезанному в камне.
– Ты скучаешь по нему? – спросила
