Он поставил завтрак для Эми на поднос, налил в стакан кефира и отнес в спальню. Интересно, не уснула ли она снова, пока его не было; но она уже проснулась окончательно и сидела на кровати. Раздвинула занавески; похоже, свет ее уже так не раздражал. Увидев его, стоящего в дверях с подносом, будто официант, расплылась в улыбке.
– Вау.
Питер поставил поднос ей на колени.
– Повар из меня так себе.
Эми смотрела на еду, как заключенный, освобожденный из тюрьмы после долгих лет, проведенных там.
– Даже не знаю, с чего начать. С картошки? Или хлеба?
Она решительно улыбнулась.
– Нет, с кефира.
Выпила весь стакан и принялась за остальное, тыкая еду вилкой, будто вернувшийся с поля труженик.
Питер пододвинул к кровати стул.
– Может, стоит помедленнее.
Она подняла взгляд.
– А ты есть не собираешься? – спросила она с набитым яичницей ртом.
Он тоже проголодался, но сейчас просто с удовольствием смотрел на нее.
– Поем попозже.
Пошел на кухню, чтобы снова налить кефира ей в стакан, а когда вернулся, ее тарелка уже была пуста. Отдал Эми стакан, и она его выпила едва не залпом. На ее щеках начал появляться здоровый румянец.
– Сядь рядом, – сказала она.
Питер убрал поднос и примостился на краешке кровати. Эми вложила ладонь в его ладонь.
– Я скучала по тебе, – сказала она.
Настолько нереально сидеть здесь, разговаривать с ней.
– Прости, что состарился.
– О, думаю, меня тебе не переплюнуть.
Он едва не рассмеялся. Ему так много хотелось сказать и рассказать ей. Она точно такая, какая была в его снах, – отличие только в коротких волосах. Ее глаза, ее теплая улыбка, звук ее голоса – все то же.
– Каково там было, на корабле?
Она уронила голову и мягко провела большим пальцем по его запястью.
– Одиноко. Странно. Но Луций обо мне позаботился.
Она снова поглядела на него.
– Прости, Питер. Тебе не надо было знать этого.
– Почему?
– Потому, что я хотела, чтобы ты жил своей жизнью. Чтобы был… счастлив. Слышала, Калеб тебя теперь папой называет. Рада за вас обоих.
– Знаешь, он женился. Его жена Пим.
– Пим, – повторила Эми и улыбнулась.
– У них сын родился. Назвали его Тео.
Она слегка сжала его руку.
– Вот она, жизнь. Что еще тебе нужно для счастья? Скажи.
Ты, подумал он. Ты здесь, и я счастлив. Я каждую ночь был с тобой, с тех пор, как ты исчезла. Я целую жизнь с тобой прожил, Эми. Но он никак не мог облечь все это в слова.
– Та ночь, в Айове, – начал он. – Это на самом деле было, так?
– Я теперь уже ни в чем не уверена, что реально, что нет.
– Я о том, что это произошло. Что это не было сном.
Эми кивнула.
– Да.
– Почему ты пришла ко мне?
Эми быстро отвела взгляд, будто ей было больно вспоминать это.
– Я не уверена, что сама понимаю. Я была в смятении, превращение произошло так быстро. Возможно, мне не следовало этого делать. Тогда я так стыдилась того, чем стала.
– Почему ты так думала?
– Я была чудовищем, Питер.
– Не для меня.
Их взгляды встретились. Ее ладонь стала горячей, но не от лихорадки; это было тепло жизни. Тысячу раз он держал ее так, и каждый раз, как первый.
– Алиша в порядке? – спросила Эми.
– Да, она крепкая. Как ты хочешь, чтобы я поступил с ней?
– Я не думаю, что мне это решать.
– Нет. Но мне все равно нужно знать, что ты думаешь.
– Для нее все это очень непросто. Она долгое время была с ним. Думаю, она очень многое нам не говорит.
– Например?
Эми на мгновение задумалась, а потом мотнула головой.
– Сложно сказать. Она очень опечалена. Но внутри ее будто закрытый сейф. Я не могу проникнуть внутрь.
Их взгляды снова встретились.
– Ей нужно, чтобы ты верил ей, Питер. Я – одна ее сторона, Фэннинг – другая. А между нами – ты. На самом деле она пришла сюда именно к тебе. Ей нужно понять, кто она. Не только кто она, но и что она.
– Так что она?
– То же самое, что и всегда. Часть всего этого, часть нас. Ее семья – ты, Питер. Ты был рядом с ней с самого начала. И ей нужно знать, что ты все так же рядом с ней.
Питер ощутил, что это чистая правда. Но знать – не то же самое, что поверить. В этом-то и беда, подумал он.
– Ты не пойдешь с ней, я не могу этого допустить, – сказал он.
– Возможно, у тебя нет выбора. Алиша права. Город не сможет обороняться бесконечно. Рано или поздно мне придется с ним встретиться.
– Мне все равно. Я уже однажды потерял тебя. Я не собираюсь сделать это еще раз.
Шаги в коридоре. На пороге появился Калеб, следом – Пим. Мгновение у сына Питера было ошеломленное лицо. Но потом его глаза просияли.
– Это и правда ты, – сказал он.
Эми улыбнулась.
– Калеб, как мне хочется обнять тебя.
Питер встал. Эми приподнялась на локтях, а Калеб наклонился к кровати. Они обнялись. Долго, а когда разомкнули объятия, то держали друг друга за локти, сияя от радости. Питер хорошо понимал, что он видит. Эмоциональная связь между Эми и его сыном, зародившаяся еще до событий в Айове, когда Эми присматривала за ним в приюте.
– Ты так выросла, – со смехом сказал Калеб.
– И ты тоже, – ответила Эми и тоже рассмеялась.
Калеб обернулся к жене, говоря одновременно голосом и на языке жестов:
– Эми, это Пим, моя жена. Пим, это Эми.
Как дела, Пим? – спросила Эми на языке жестов.
Очень хорошо, спасибо, ответила Пим.
Руки Эми двигались с потрясающей быстротой.
Прекрасное имя. Я тебя себе именно такой представляла.
Ты тоже.
Калеб уставился на женщин; и лишь тогда Питер осознал, что эта беседа технически была невозможна.
– Эми, как ты смогла это сделать? – спросил Калеб.
Эми нахмурилась, глядя на свои переплетенные пальцы.
– Сама не знаю, если честно. Наверное, Сестры меня научили.
– Ни одна из них этот язык не знает.
Эми уронила руки на колени и подняла взгляд.
– Ну, кто-нибудь должен знать. Иначе откуда бы я узнала?
Снова шаги. В спальне появился Апгар, принеся с собой атмосферу официальности.
– Мистер президент, прошу прощения, что прервал, но я решил, что смогу вас найти именно здесь.
Он повернулся к кровати и дернул подбородком.
– Прошу прощения, мэм. Как себя чувствуете?
Эми уже села, сложив руки на коленях.
– Намного лучше, благодарю, генерал.
Апгар посмотрел на Калеба, прищурившись.
– Лейтенант, разве вам сейчас не полагается
