– Я не устал, сэр.
– Об этом я не спрашивал. И не смотрите на вашего отца, он тут ни при чем.
Калеб снова взял Эми за руку и сжал в последний раз.
– Поправляйся, хорошо?
– Быстрее, мистер Джексон.
Калеб очень быстро обменялся жестами с Пим, так, что никто ничего не понял, и вышел.
– Если вы здесь закончили, – сказал Апгар, – то уже пора. Люди ждать будут.
Питер повернулся к Эми.
– Мне надо идти.
Казалось, Эми его не услышала. Ее глаза были прикованы к Пим. Тянулись секунды, две женщины глядели друг на друга, будто беззвучно разговаривая.
– Эми?
Эми дернулась, прерывая ток. Казалось, мгновение она не понимала, где находится.
– Конечно, – очень холодно сказала она.
– У тебя здесь все нормально? – спросил Питер.
Снова улыбка, но на этот раз скорее вежливая, чем искренняя. Какая-то пустая, даже немного вымученная.
– Идеально.
63– Зеркала, – повторил Чейз.
За столом для переговоров по часовой стрелке от Питера сидели главные действующие лица, его военное правительство: Апгар, Хеннеман, Сара, Майкл, Грир.
– Не обязательно зеркало в прямом смысле слова. Подойдет любая отражающая поверхность, так, чтобы они видели свое отражение.
Чейз протяжно вздохнул и положил руки на стол.
– Это самое безумное, что я в своей жизни слышал.
– Вовсе не безумное. Тридцать лет назад я и Лиш убегали от троих Зараженных, и они загнали нас в угол, на кухне. Патроны у нас кончились, мы были совершенно беззащитны. С потолка свисали на крючках куча кастрюль и сковородок. Я схватил одну из них, чтобы использовать как дубинку, но случайно развернул ее плоскостью к первому Зараженному. Тварь встала как вкопанная, будто под гипнозом. А это был всего лишь медный горшок. Майкл, подтверди.
– Он прав, я тоже это видел.
– Так что с ними происходит? – спросил Апгар Майкла. – Почему это замедляет их?
– Сложно сказать. Я бы предположил, что это некая остаточная память.
– В смысле?
– В смысле, что им не нравится то, что они видят, поскольку это не сочетается с каким-то другим аспектом их восприятия себя.
Майкл повернулся к Питеру.
– Помнишь Зараженную, с которой ты сражался в клетке у Тифти?
Питер кивнул.
– После того, как ты ее убил, то кое-что сказал Тифти. «Ее звали Эмили. Последнее, что она помнит, – как с парнем целовалась». Откуда ты это узнал?
– Это было очень давно, Майкл, и я вряд ли смогу объяснить это. Она просто смотрела на меня, и это произошло.
– Не просто смотрела. Она уставилась. Вы оба уставились. Люди не смотрят в глаза Зараженным, когда те собираются их пополам разорвать. Естественное желание – отвернуться. Ты этого не сделал. И это, как и зеркало, остановило ее.
Майкл помолчал.
– Чем больше я об этом думаю, тем больший смысл в этом вижу, – продолжил он. – Это объясняет очень многое. Когда человека забирают, его первое желание после превращения – идти домой. Точно так же ведут себя умирающие. Сара, я прав?
Сара кивнула.
– Это так. Иногда даже последние слова умирающего бывают – «хочу домой». Даже сказать не могу, сколько раз я такое слышала.
– Итак, Зараженный является человеком, пораженным сверхагрессивным мощным вирусом. Однако в глубине души они помнят, кем они были. Скажем так, в процессе трансформации эта память уходит очень глубоко, но не исчезает окончательно. Это будто ядро, которое в них остается. Глаза являются отражающей поверхностью, как и зеркала. Когда они видят свое отражение, память всплывает и сбивает их с толку. И это останавливает их, подобно своего рода ностальгии. Боль, оттого что они вспоминают свою человеческую жизнь и видят, чем стали.
– Ну и… теория, – сказал Хеннеман.
Майкл пожал плечами.
– Возможно. Возможно, я просто в лужу пернул, это со мной не впервые. Но позвольте кое-что спросить, полковник. Сколько вам лет?
– Простите?
– Шестьдесят? Шестьдесят три?
Хеннеман слегка скривился.
– Спасибо, пятьдесят восемь.
– Ошибся, извините. В зеркало смотрелись?
– Стараюсь этого не делать.
– Вот и я о том. В вашем сознании вы такой же, как всегда были. Черт, у себя в мозгах я все еще семнадцатилетний пацан. Но реальность отличается от этого, и видеть ее неприятно. Я здесь ни одного двадцатилетнего не вижу, так что вряд ли я здесь один такой.
Питер повернулся к главе администрации.
– Форд, что у нас такого отражающего есть? Нам надо закрыть ворота, целиком, а еще хорошо бы по сотне ярдов в каждую сторону от них. Чем больше, тем лучше.
Чейз задумался.
– Могло бы подойти анодированное кровельное железо.
– Сколько у нас есть?
– Очень много в поселения перевезли, но и остаться должно было достаточно. Если будет не хватать, можем с домов снять.
– Начинай это проектировать. Еще нам надо укрепить ворота. Если потребуется, пусть их заварят к чертям. И пешеходный вход тоже.
Чейз нахмурился.
– И как тогда люди выходить будут?
– Пока что вопрос о «выходить» перед нами не стоит. Некоторое время нам не придется это делать.
– Позвольте, мистер президент, – заговорил Хеннеман. – Предположим, все это сработает – если сработает, позволю себе заметить, – но у нас все равно останется две сотни тысяч Зараженных снаружи. Мы не можем вечно оставаться за стенами.
– Сожалею, что приходится вам возражать, полковник, но именно это мы делали в Калифорнии. Первая Колония продержалась почти столетие, имея очень скудные ресурсы. У нас осталось несколько тысяч человек, и мы сможем обеспечить их жизнь, если все сделаем правильно. Внутри стен у нас достаточно земли, которую можно орошать, выращивать растения и пасти скот. Река дает нам постоянный источник питьевой воды и воды для орошения. Приспособившись к ситуации, мы сможем снова доставлять топливо из Фрипорта, небольшими партиями, а нефтеперегонный завод тоже вполне можно оборонять. При грамотном распределении, используя бензин только для питания прожекторов, мы сможем продержаться весьма долгое время.
– А оружие?
– Бункер Тифти обеспечит нам запас боеприпасов на некоторое время. Возможно, нам удастся и самим их производить, на несколько лет хватит. Потом мы станем использовать арбалеты, луки и метательные снаряды. В Первой Колонии у нас это получалось, получится и здесь.
Повисла тишина. Все думали об одном и том же. Питер понял. Вот и до этого дошло.
– При всем уважении, это чушь, и ты это знаешь, – сказал Майкл.
Питер повернулся к нему.
– Быть может, зеркала их замедлят. Но Фэннинг никуда не денется. Если то, что сказала Алиша, правда, то те Зараженные, которых мы видели этой ночью, – лишь начало. У него целая армия в резерве.
– Давай я об этом сам подумаю.
– Не надо только этого высокомерия. Я об этом двадцать лет думал.
Апгар сделал недовольное лицо.
– Мистер Фишер, я бы предложил вам помолчать.
– Зачем? Чтобы он нас всех погубил?
– Слушай меня очень внимательно, Майкл, – начал Питер. Он не был зол, он вполне ожидал подобные возражения. Сейчас важно, чтобы все они были заодно. – Я понимаю твои чувства. Ты выразился очень ясно. Но ситуация изменилась.
– Время потеряли, вот и все. Мы теряем шанс, если будем и дальше здесь сидеть. Нам следовало бы уже сейчас
