Сара перепеленала ребенка и вернула матери, заверив ее, что все в порядке.
– Он еще некоторое время будет капризничать, пока у тебя молоко не придет. Не беспокойся, это ничего не значит.
– Что с нами будет, доктор Уилсон?
Этот вопрос застал Сару врасплох.
– Ты будешь заботиться о твоем сыне, вот что.
– Я слышала про ту женщину. Говорят, что она вроде Зараженная. Как такое может быть?
Сара не знала, что и ответить. Конечно, люди будут говорить о таком.
– Возможно. Я не знаю.
Она положила руку на плечо Грейс.
– Попытайся отдохнуть. В Армии знают, что делать.
Она нашла Дженни в кладовой. Та проверяла запасы. Бинты, свечи, одеяла, вода. С первого этажа еще ящики принесли, поставили у стены. Ее дочь, Ханна, веснушчатая зеленоглазая девочка тринадцати лет, голенастая, помогала матери.
– Милая, не позволишь мне и твоей маме немного поговорить? Сходи наверх, спроси, не надо ли чего.
Девочка оставила их наедине. Сара быстро поглядела на план убежища.
– Как думаешь, сколько людей сможем сюда втиснуть? – спросила она.
– Сотню точно. Может, и побольше, если битком.
– Давай поставим стол на входе, будем считать. Мужчин не пускать, только женщины и дети.
– А если они попытаются?
– Это не наше дело. Пусть военные разбираются.
Сара осмотрела еще четырех пациентов – мальчика с пневмонией, женщину лет сорока с чем-то, которая жаловалась на затрудненное дыхание, опасаясь, что это проблемы с сердцем, но это была всего лишь паническая атака, двух маленьких девочек, близняшек, которых привели ночью, с сильным поносом и температурой. Затем она вернулась на первый этаж, как раз вовремя. Ко входу с ревом моторов подъехали две пятитонки. Она вышла наружу.
– Сара Уилсон?
– Да, я.
Солдат обернулся в сторону первого грузовика.
– О’кей, начинаем разгружаться.
Солдаты, собравшись по двое, принялись выгружать мешки с песком. Одновременно два «Хамви» с пулеметами калибра.50 на крышах сдали назад и остановились по обе стороны от входа в больницу. Сара смотрела на все это, оцепенев, постепенно осознавая всю странность происходящего.
– Не покажете мне другие входы? – спросил сержант.
Сара повела его вокруг больницы, показала боковой и задний входы. Тут же подошли солдаты с досками в руках и принялись приколачивать их к дверным косякам.
– Драков это не остановит, – сказала Сара. Они стояли у передней двери и смотрели, как заколачивают досками окна.
– А это и не для драков.
Иисусе, подумала Сара.
– Мэм, у вас есть оружие?
– Это больница, сержант. У нас тут оружие не валяется.
Сержант подошел к первому грузовику и вернулся с винтовкой и пистолетом в руках.
– Выбирайте.
Его предложение было ей совсем не по нутру, ведь здесь все-таки больница. Но потом Сара вспомнила Кейт.
– Хорошо, пистолет.
Взяла оружие и заткнула за пояс.
– Приходилось пользоваться? – спросил сержант. – Могу основы показать, если хотите.
– В этом нет необходимости.
Сидя в тюрьме, Алиша начала пробовать на прочность цепи.
Кольцо в стене – мелочи. Один хороший рывок, и готово. А вот с наручниками проблема. Они из какого-то достаточно твердого сплава. Наверное, из бункера Тифти. Тот в свое время занимался там изучением Зараженных. Так что даже если она вырвет кольцо из стены, все равно останется связанной, как свинья на бойне.
Внезапно ей захотелось спать. Не для того, чтобы убить время, а чтобы избавиться от мыслей. Хотя те сны, которые ей снились, одни и те же, не были тем, что ей очень хотелось бы снова пережить. Ярко освещенный город, погружающийся во тьму. Радостные крики внутри, исчезающие неизвестно куда. Дверь, пропадающая.
И еще одна проблема. Алиша не оставалась наедине.
Ощущение было еле заметным, но она знала, что Фэннинг здесь, – будто тихий шум у нее в голове, скорее осязаемый, чем слышимый, будто ветерок, обдувающий ее сознание. От этого она злилась, ей было противно, она ощущала усталость и желание покончить со всем этим разом.
Убирайся из моей головы, будь ты проклят. Разве я не сделала то, о чем ты просил? Оставь меня в покое, черт подери.
Обещанная еда не появилась. Либо Питер забыл, либо он решил, что голодная Алиша безопаснее, чем сытая. Возможно, тактика, чтобы сделать ее более сговорчивой. Еду сейчас принесут. Нет, погоди, еще нет. В любом случае она ощущала некую извращенную радость. И отчасти ненавидела это. В тот момент, когда ее зубы вонзались в плоть, когда горячая кровь омывала ее нёбо, в ее голове вспыхивало отвращение. Какого черта ты творишь? Но она всегда утоляла жажду, переполняемая отвращением к себе, пока не откидывалась, позволяя истоме обволакивать ее.
Медленно текли часы. И наконец дверь открылась.
– Сюрприз.
Вошел Майкл, прижимая к груди маленькую металлическую клетку.
– Пять минут, Фишер, – сказал охранник и захлопнул дверь.
Майкл поставил клетку на пол и сел на койку, лицом к Алише. В клетке сидел коричневый кролик.
– Как тебе удалось войти? – спросила Алиша.
– О, они меня тут очень хорошо знают.
– Ты их подкупил.
Майкл довольно поглядел на нее.
– Да, если по правде, некоторое количество денег сменило хозяина. Даже в нынешние неспокойные времена человек вынужден думать о семье. Это, а еще то, что у остальных кишка тонка завтрак тебе принести.
Он кивнул в сторону клетки.
– Очевидно, этот маленький комок шерсти – чей-то домашний любимец. Его зовут Отис.
Алиша позволила себе долго посмотреть на Майкла, разглядывая его. Уже давно не тот мальчишка, которого она знала, мужчина средних лет, крепкий и жилистый. Лицо, будто вышедшее из-под резца скульптора, ничего лишнего. Вот только глаза те же, искрящиеся, быстрые, пусть за ними и скрывается жизненный опыт, глаза человека, много повидавшего в этой жизни.
– Ты изменился, Майкл.
Он небрежно пожал плечами.
– Уже много раз это слышал.
– Как ты ухитряешься держать себя в форме?
– Сама знаешь, не даю огню погаснуть, – ответил Майкл, криво улыбнувшись.
– А Лора?
– Не могу сказать, что это удалось.
– Жаль, что так.
– Сама знаешь, как бывает. Мне горшки с цветами, ей дом. И к лучшему, на самом деле.
Он снова наклонился, глядя на кролика в клетке, который нервно надувал щеки.
– Есть собираешься?
Ей хотелось, очень. Опьяняющий вкус теплого мяса, теплой жизни, пульсация крови, движущейся в жилах животного, будто ракушка, приложенная к уху. Сильнейшее предвкушение.
– Это не слишком приятно выглядит, – сказала она. – Возможно, мне лучше подождать.
Они несколько секунд смотрели друг на друга.
– Спасибо, что вчера вечером за
