Нож сломался пополам.
Вот оно; хватит уже. Майкл устал. Он сполз на пол и прижался спиной к стене, чтобы увидеть, когда они войдут.
Питер стоял в поле, по колено в траве. Все вокруг было странных цветов, неестественно ярких, подчеркивающих каждую мелочь. Дул ветерок. Земля была идеально ровной, но вдалеке пронзали горизонт горы. Ни день, ни ночь, нечто среднее, мягкий свет и никаких теней. Что это за странное место? Как он попал сюда? Он попытался вспомнить; и лишь теперь понял, что на самом деле он не знает, кто он такой. Его это немного встревожило. Он был жив, он существовал, однако, похоже, у него не было прошлого, которое он мог бы вспомнить.
Он услышал шум воды и пошел на звук. Сделал это автоматически, будто незримый разум управлял его телом. Прошло некоторое время, и он оказался у реки. Вода лениво текла, журча по камням. Она несла листья, похожие на ладони, кружащиеся в потоке. Он пошел вниз по течению, до излучины реки, где она образовывала пруд. Поверхность воды была совершенно гладкой, похожей на нечто твердое. Он почувствовал странное беспокойство. Казалось, что в глубине пруда находится ответ, хотя он не мог вспомнить вопроса. Вопрос будто вертелся на кончике языка, но когда Питер пытался сосредоточиться на нем, улетал от него, будто птица. Он опустился на колени у края пруда и посмотрел в воду. Увидел человеческое лицо. Смотреть на него было как-то неприятно. Это было его лицо, однако оно вполне могло быть чужим. Он протянул руку и коснулся воды указательным пальцем. От точки контакта пошли концентрические круги, но потом образ восстановился. Вместе с этим пришло ощущение, сначала далекое, но потом оно стало усиливаться. Ощущение узнавания. Он знал, кто он такой, если бы только он мог вспомнить. Ты… он будто пытался убрать огромный камень со своего сознания. Ты… ты…
Питер.
Он отпрянул. Плотину в его сознании прорвало. Образы, лица, имена, дни – они хлынули потоком, почти что болезненным. Окружающая обстановка – поле, река, рассеянный свет в небе – начала распадаться. Ее смывало. За ней оказалась совершенно иная реальность, реальность предметов и людей, событий и упорядоченного времени. Я Питер Джексон, подумал он и произнес это:
– Я Питер Джексон.
Питер упал назад, меч выпал из его руки.
– Ты что такое делаешь? – рявкнул Фэннинг. – Убей ее, я сказал.
Голова Питера резко повернулась, его глаза прищурились, глядя на лицо Фэннинга. Это происходит, подумала Эми. Он вспоминает. Мышцы на его ногах сжались.
Он прыгнул.
Он врезался головой в Фэннинга. На его стороне был эффект неожиданности. Фэннинг полетел кувырком. Катился и катился, пока не уперся в бетонный пилон. Встал на четвереньки, но его движения были замедленными. Тряхнул головой, будто лошадь, и сплюнул на землю.
– Ну, это неожиданность.
А потом Эми подхватили; Питер взял ее на руки. Они бежали по Сорок третьей улице летящими шагами. Куда он несет ее? И она поняла. К недостроенному офисному зданию. Она запрокинула голову, глядя вверх, но пыль была слишком густой, чтобы увидеть верхние этажи, возвышающиеся над ее облаками. Питер остановился у основания шахты лифта. Закинул ее себе на спину, забрался на три метра вверх по наружной решетке шахты, взял Эми за талию и просунул ее сквозь решетку, опуская на крышу лифта. Затем пролез следом. Чего он всем этим пытался достичь, она не понимала. Снова закинув ее себе на спину, он локтями прижал к себе ее ноги, давая ей понять, что нужно держаться как можно крепче. Все это произошло за считаные секунды. Три лифтовых троса были закреплены в стальной пластине, привинченной к поперечной балке на крыше кабины. Питер схватил тросы руками и широко расставил ноги. Эми, обхватив его руками за плечи и сжав его талию ногами, как тисками, ощутила, как в его теле растет напряжение. Питер застонал сквозь зубы. И лишь тогда она поняла, что он хочет сделать. И закрыла глаза.
Пластина оторвалась; Эми и Питер полетели вверх, Питер – держась за тросы, Эми – сидя на нем верхом, будто на панцире черепахи. Пять этажей, десять, пятнадцать. Мимо пролетел противовес лифта. Что случится, когда они достигнут верха? Проломят крышу и вылетят в небо?
Внезапно решетка вздрогнула; противовес достиг дна. Натяжение троса сразу же пропало. Летя вверх, Эми вдруг поняла, что смотрит вниз, в шахту. Она летела одна, ни за что не держась. Ее тело замедлило полет, приближаясь к верхней точке траектории, и на мгновение будто повисло. Я упаду, подумала она. Как далеко земля. Она врежется в нее со скоростью в сотню миль в час, быть может, больше. Я падаю.
Рывок. Питер, продолжая держаться за трос, схватил ее за запястье. Сгибал и разгибал ноги, смещая центр тяжести и раскачивая себя и Эми по увеличивающейся дуге. Эми увидела, куда он нацелился, отверстие в стене шахты, чуть ниже их.
Он бросил ее.
Она приземлилась на пол, перекатилась и остановилась. Они все еще были внутри пылевого облака. Адреналин от быстрого подъема сделал ее мысли четкими. Все сфокусировалось, едва не до отдельных точек. Она подбежала к краю и посмотрела вниз с головокружительной высоты.
Фэннинг карабкался по стене здания.
Воздух сотряс чудовищный грохот. Здание на противоположной стороне Сорок третьей улицы начало оседать вертикально вниз, будто человек, падающий на колени. Пол под ногами Эми задрожал. Вибрация становилась все сильнее; раздался скрежет гнущегося металла, и пол резко наклонился в сторону улицы. Незакрепленные предметы – ржавые инструменты, козлы, набухшие от влаги куски гипсокартона, ведро гвоздей – все заскользило мимо нее и полетело в бездну. Эми лежала на животе, прижимаясь к полу. Угол наклона увеличивался. Она начала соскальзывать, ее руки и ноги не могли найти сцепление с поверхностью, сила тяготения побеждала…
– Питер, помоги!
Сладостное прикосновение его руки к ее, остановившее ее падение; он лежал на животе, они едва касались друг друга макушками. Пол снова дернулся вниз, но Питер держался, вцепившись в бетон пальцами ног. И все сильнее тащил ее от края.
– Ах, – сказал Фэннинг. Его лицо появилось над краем плиты. – Вот вы где.
Майкл услышал слабое металлическое позвякивание в коридоре – звук болтающихся на стойках вешалок. Недолгая тишина; следы его крови, ведущие туда-сюда, в один проход, в другой, пересекающиеся, на некоторое время озадачили их. Задержка была просто мучением. Если бы только он потерял сознание. Напротив, он был куда более сосредоточен, чем когда-либо.
Может, ему надо пошуметь. Позвать их, чтобы все это быстрее закончилось. Эй, идиоты, я здесь! Идите и возьмите, на
