Признаться, из маркизочки вышла отличная рассказчица. Я не могла оторваться от ее истории, с каждым мгновением все сильнее проникаясь восторгом магианы.
— А почему вода называется мертвой? — с любопытством протянула я.
Эмилия впервые дружелюбно улыбнулась мне, явно радуясь, что кто-то разделил ее увлечение.
— Потому что эту воду пьют только мертвые, — ответила она, широко распахнув глаза. — В мире, где живут демоны, духи и проклятые боги, нельзя ничего употреблять в пищу. Тем более то, что создано самим Мраком.
— А если выпить? — Я даже немного подалась вперед.
— Говорят, — выдохнула Эмилия, — если человек был слаб духом, он навсегда остается в Сумерках. Превращается в одну из теней верхних уровней. Более сильные маги просто возвращаются на землю уже совсем иными людьми. Они становятся мрачными и замкнутыми, потому что вместе с водой из колодца познают истины, доступные лишь мертвым.
— Много чести ради того, чтоб увидеть то, что и так однажды увидишь, — бросил с усмешкой Ивейн.
— Вы, мужчины, всегда ломаете всю романтику! — охнула Эмилия. — А вот я хотела бы знать заранее, с кем меня сведет судьба.
В этот момент она так томно посмотрела на принца, что он был вынужден со вздохом отвернуться.
Честно говоря, в тот день, когда я провалилась в Сумерки через башню Воронов, восторга от пребывания даже на первом уровне проклятого мира не испытала. Но после того как Эмилия расписала все тамошние чудеса, мне вдруг ужасно захотелось их увидеть. Только не одной конечно же, а с кем-то, кто мог рассказать мне обо всем этом чуть больше. С кем-то, кто мог бы меня защитить.
Опять покраснела, потому что в голову пришел яркий и четкий образ того, кто мог бы мне помочь. Единственного высшего некроманта, которого я знала. Единственного, которого хотела знать…
— С тобой все в порядке, куколка? — сдвинув брови, бросил Леонар. А я поняла, что слишком сильно увязла в собственных фантазиях.
Прикусила губу, проговорив:
— Да, коне…
И в этот момент черный вихрь взметнулся неподалеку от нас, сминая траву, поднимая вверх подолы платьев, разметая пряди волос. И на площадке перед нами появилась высокая худая фигура ректора академии.
— Доброго дня, магиане, — тут же раздался его бархатистый, обволакивающий голос, от которого одновременно что-то таяло и замерзало в груди. — Рад, что все уже в сборе.
— Доброго дня, господин Люциан, — хором ответили все, кроме меня. Мой язык почему-то прилип к небу, а из горла донеслось едва слышное бормотание.
Глаза цвета хрустально-серого льда по очереди обвели взглядом сначала двух демонологов, а затем нас с Леонаром. Каждый из магиан будто подобрался изнутри, вытянувшись, как безупречная нить Тьмы.
Сердце бешено застучало, стоило ректору посмотреть на меня. Что было в этом взгляде? Как бы мне хотелось увидеть мысли, скрытые за его грозовой мрачностью.
Думал ли ректор обо мне? Скучал так же, как я? Скучает ли сейчас?
Потому что стоило увидеть его калено-белые волосы, разметавшиеся по широким плечам, узкое лицо с твердой линией подбородка, мощную грудную клетку, затянутую в черный плащ на кожаных ремнях, как все внутри перевернулось. Воздух застыл в легких, по спине покатился неровный строй мурашек.
Но в следующую секунду Дэйн отвел взгляд, и вмиг стало холодно. Будто кто-то вылил на меня ведро ледяной воды.
— Вы собрались здесь, потому что в этом году будете участвовать в играх Превосходства, — начал Люциан уверенным голосом, полным привычного ректорского безразличия. — Как вы знаете, мы играем с Хищной академией магии. С друидами, практикующими волшебство жизни. Уже более десяти лет первенство в соревнованиях принадлежит ЦИАНИДу. Поэтому для вас должно быть ясно, что проигрыш команды Мертвой академии не предусматривается даже в теории.
На последних словах я вздрогнула, так грозно они прозвучали. Впрочем, кажется, речь Люциана зацепила только меня. Остальные магиане уверенно кивали головами, будто победить друидов — это невероятно просто.
— Игры начнутся ровно через три недели, — продолжал он. — Ваша задача за это время почувствовать себя командой, научиться сражаться вчетвером и разработать план. Собственно, в этом я и буду вам помогать.
— Простите, — неуверенно подняла руку я. И тут же серый взгляд метнулся ко мне.
Снова бросило сначала в жар, затем в холод. По мрачным глазам Дэйна никак нельзя было сказать, что он испытывает ко мне хоть толику приязни. Что он хоть чуточку выделяет меня среди остальных участников. И от этого становилось ужасно грустно. — А почему нельзя устроить игры в конце года, чтобы на тренировку ушло чуть больше времени? Я не понимаю, как лично я, например, смогу научиться драться за такой срок?
Ректор выдержал легкую паузу, прожигая меня насквозь. Эмилия фыркнула где-то сбоку.
— Смысл игр как раз в том, чтобы показать уровень знаний и врожденной силы бойцов, — медленно ответил ректор. — Вы должны мыслить в реальном времени, а не применять на практике вызубренные заготовки. Вы обязаны показать скорость реакции, гибкость ума и мощь черной магии. Именно то, что ценится в Туманной империи. Ведь маг, который учился годами, но обладает слабыми способностями, легко может победить колдуна-новичка с большим потенциалом. Мы же должны продемонстрировать, что некроманты и демонологи сильнее друидов с самых первых лет обучения. И дальнейшие тренировки только усилят разрыв. Я понятно объясняю?
В конце этой речи я уже усиленно кусала губы, чувствуя себя провинившимся ребенком, которого отхлестали по попе.
— Вполне, — тихо бросила в ответ и уронила взгляд на траву. От буйной зелени под ногами не так сильно хотелось выть.
— Поскольку у нас не очень много времени, сегодня же мы приступим к вызову вашей нежити и нечисти, — буднично продолжил ректор. А мне снова не удалось удержаться:
— Но я ведь на первом курсе. Как я буду поднимать умертвия, если мы этого еще не проходили?
До чего же мне хотелось, чтобы на лице ректора хоть на миг проскользнули эмоции, отличные от сугубо педагогических! Но все было бесполезно, Дэйн как никогда напоминал холодный камень, из которого была
