Почему я раньше не задумывалась над тем, как она стала призраком? Как сохранила все свои воспоминания и большую часть чувств? Ведь нежити это совершенно несвойственно. Но в Аделии Ром почти совсем не было агрессии, которая отличает всех высших мертвецов. Да, ее сумеречные глаза иногда вспыхивали опасной алой яростью, но никто из магиан академии не мог бы сказать, что хоть раз слышал от женщины даже одно дурное слово.
Вот и сейчас она мирно парила над документами. Ее длинное платье, застегнутое под самое горло, слегка развевалось, как на ветру, а взгляд спокойно блуждал по записям.
— Доброе утро, госпожа Ром, — проговорила я, замирая прямо напротив нее.
Аделия подняла голову и с удивлением взглянула на меня. В полумраке в глаза бросилась рваная рана на ее левой щеке.
С тех самых пор, как комендантша из вредности подселила меня к принцу, мы больше не разговаривали ни разу.
— Доброе утро, Лариана Ирис, — кивнула она, демонстрируя, что прекрасно помнит меня.
Полупрозрачные глаза призрака застыли, словно остекленев.
Мурашки пробежали по спине. Все же такое пристальное внимание мертвого существа было непривычно и не то чтобы очень приятно.
— Как у вас дела? — промямлила я, не зная, что вообще здесь делаю и о чем собираюсь разговаривать с ней.
Аделия пару раз моргнула, видимо, по привычке.
— Спасибо, магиана Ирис. Вполне неплохо для посмертия.
Снова холодок лизнул поясницу.
Я переступила с ноги на ногу, отчаянно кусая губы.
— Вы хотели что-то спросить у меня? — мягко поинтересовалась комендантша.
Внутри что-то щелкнуло. Кто может лучше знать, как превращаются в нежить, как не сама нежить?
И вот тогда я неожиданно решилась. Быстро подошла к ее столу и выложила прямо поверх бумаг Люциана-младшего.
— Знаете… вот… — бросила я, и неожиданно на глаза навернулись слезы.
Стерла их тыльной стороной ладони, стараясь взять себя в руки. В конце концов, мир не рухнул. Это ведь просто хомяк. Или нет?..
Аделия сначала бросила на меня молчаливый изучающий взгляд, а затем склонилась над животным.
Что я хотела услышать от нее? Не знаю. Ведь в тот, первый раз, когда я только забирала у нее грызуна, Аделия не проявила к малышу и капли сочувствия.
Но почему-то на этот раз призрак вел себя совершенно иначе.
— Долго, — тихо сказала она, разглядывая белесую шерсть, словно это ей о чем-то говорило. — Очень долго… Он ведь умер только вчера, не так ли?
Я кивнула, потому что горло сдавило острым спазмом.
— Вы молодец, раз смогли так сильно продлить его жизнь.
— Я… не молодец. — Всхлип вырвался из груди сам собой. — Это я его убила.
Аделия подняла на меня спокойный взгляд, ожидая продолжения.
— Я прочитала заклятие, которое должно было снять с него всю Тьму. И в первый момент оно даже помогло! Но не прошло и нескольких часов, как он умер, обратившись в… это.
Снова всхлипнула, закрывая глаза ладонью.
Маленькая пауза помогла прийти в себя, и, когда я вновь взглянула на комендантшу, она уже приблизилась вплотную к грызуну, оказавшись прямо напротив его морды.
Это было ужасно необычно — видеть, как полупрозрачное тело проходит сквозь деревянный стол, чтобы оказаться рядом с животным. Теперь казалось, что на темной столешнице рядышком с хомяком одиноко стоит женская голова.
И вот синеватые губы вытянулись и раскрылись, а шерсть Люциана-младшего зашевелилась, словно на ветру. Зверек замер и на несколько секунд закрыл свои страшные кровавые глаза.
Затем привидение выпрямилось и снова заняло свое место за столом.
— Что за заклинание вы читали? — с легким прищуром спросила Аделия, аккуратно положив бледные ладони друг на друга.
Мысли отчаянно забегали в голове. Стоит ли говорить комендантше о ритуале самой Тиамант? Ведь это грозит мне как минимум тюрьмой.
С другой стороны, я ведь не на человеке проводила эксперименты. Да и не эксперименты это были вовсе…
В результате я вздохнула и, опустив голову, протянула ей смятый листок.
— Мне хотелось найти способ снять проклятие Тьмы с живого че… существа.
Аделия взяла листок призрачной рукой и быстро пробежалась по нему глазами. Потом посмотрела на меня, медленно размыкая пальцы. А я почти услышала, как шелестит бумага, падая на стол.
— А вы знаете, что за этот ритуал вас ждет смерть? — едва слышно спросила она, и голос был похож на завывание ветра через приоткрытую дверь.
— Смерть? — переспросила я, слегка вздрогнув. — Но ведь я читала наоборот. Чтобы заклинание работало, как лечебное…
Комендантша тихо усмехнулась. Затем настойчиво подтолкнула ко мне исписанную страничку и сказала:
— Это заклинание тринадцатого уровня. Последнего из уровней сумеречного мира. Его невозможно отменить или повернуть вспять. Можно лишь скорректировать его действие, поменяв ключевые компоненты.
— Но это значит, что…
Я схватилась за голову, медленно оседая на стул неподалеку от комендантши.
— Это значит, что вы сами превратили хомяка в высшую нежить, — закончил призрак.
После этого заявления состояние у меня было просто ужасное.
— Высшую? — монотонно переспросила, комкая листок с коварным заклятием.
— Конечно, высшую. Ведь ваш пушистый друг живет без вашего непосредственного участия, — едва заметно улыбнулась она. — На нем нет нитей управления, он полностью самостоятелен. Имеет свой разум и мысли.
И, видя, что я не отвечаю, грустно склонив голову, она вдруг подлетела ко мне, опустив призрачную ладонь на мое плечо.
Подуло легкой прохладой, словно в холл общежития проскользнул морозный ветерок.
— Не расстраивайтесь, магиана Ирис, — шепнула она. — Ведь хомяк все равно умирал. А вы смогли подарить ему другую жизнь. Новую. Кто знает, во что он превратился бы сам? Ведь хаотично возникающая нежить агрессивна, нестабильна. Ее разум отравлен ненавистью. А вам почти удалось этого избежать.
— Почти? — Я подняла на Аделию мутный от расстройства
