В этот момент я впервые в жизни увидела, как по щеке призрака течет прозрачная слеза.
— Господин Люциан узнал обо всем, когда меня уже привели на эшафот. Он пытался спасти мне жизнь, но это было не в его силах. И на его глазах меня повесили. Но даже после смерти я не смогла… оставить его…
Женский голос оборвался глухим звуком, похожим на дыхание. У меня мороз пробежал по коже, а в помещении мгновенно стало гораздо холоднее.
Я видела, что комендантша очень расстроена. Но все же часть ее рассказа осталась мне неясна и никак не укладывалась в голове.
— А зачем вы вообще пошли за ректором к культистам? Зачем пытались помочь Дэйну, зная, что за такие заклятия вас ждет казнь? И что значит «не смогли оставить»?
Вот только произнеся последний из трех вопросов, я вдруг осознала ответ на каждый из них.
Аделия подняла на меня тяжелый грустный взгляд.
— Все это значит, что я любила его, магиана Ирис, — тихо ответила она. — Так же, как и вы.
По моей спине прокатились прохладные мурашки. Стало вдруг ужасно тоскливо на душе. И очень жаль Аделию, у которой, ко всему прочему, в то время уже был муж.
— Но не беспокойтесь, — добавила она. — Люциан никогда не знал о моих чувствах. И не знает до сих пор. Незачем ему это. Когда стало ясно, что я превратилась в высшего призрака, он и на этот раз решил помочь. Чтобы я не скиталась по бездне уровней сумеречного мира, он заклятием привязал меня к этому месту. И даже после смерти я обрела возможность продолжать жить.
Мне было ужасно не по себе, и потому следующий вопрос выскочил сам собой:
— Но разве это жизнь? Ведь вы… мертвы.
На этот раз Аделия улыбнулась по-настоящему.
— Вам сейчас сложно это понять, магиана Ирис, но я не мертва. У меня есть мысли и чувства, которые удалось сохранить. Есть память и эмоции. Немного жаль, что у меня нет тела. Но, вероятнее всего, если бы я его сохранила, то получила бы в нагрузку ярость и голод всех высших мертвецов. А так чем же отличается моя жизнь от любой другой? Только тем, что я не нуждаюсь в еде и не осязаю ветер на своей коже. Но это мелочи по сравнению с тем, что все эти годы я могла наблюдать, как рос мой сын рядом с мужем. Как он женился на красивой девушке. А скоро я, возможно, увижу своих внуков.
Эта мысль поразила меня до глубины души. Тем более что еще совсем недавно я говорила Дэйну чуть ли не то же самое. Что смерть для нежити, возможно, вовсе не конец. А начало нового существования, немного отличающегося от нашего. Вот только жаль, что и в словах ректора в тот момент была правда: разумная неагрессивная нежить — это миф. И Аделия Ром — лишь исключение из правил.
— Спасибо за рассказ, — проговорила я, задумчиво вставая со стула. — Мне, наверно, пора идти.
— Идите, магиана Ирис, — кивнула комендантша. — Подумайте над моими словами. И кстати, насчет заклятия…
Она вытянула вперед кисть, и бумага в моих руках, исписанная мертвым языком, внезапно вспыхнула зеленым огнем и исчезла. На пальцах остался пепел от холодного пламени.
— Не стоит вам рассказывать господину Люциану о нем.
— Почему? — удивилась я, немного ошарашенно стряхивая белую пыль с рук.
— Потому что в случае вашего разоблачения он обязательно захочет заступиться за свою… первокурсницу, — многозначительно проговорила она, не отрывая от меня глаз. — И тогда ему придется рассказать, ради кого вы так старались, нарушая закон. Ваша жизнь, вероятно, будет спасена. А его — уничтожат, как будущую опасную нежить.
Я испуганно приоткрыла рот, понимая, что эта мысль мне не приходила в голову.
— Спасибо, госпожа Ром, — проговорила я тихо, привычно запихивая хомяка в карман платья. — Вы мне очень помогли.
Женщина молчаливо кивнула, ее платье снова спокойно колыхалось в воздухе.
— И в следующий раз, пожалуйста, зовите меня Ларианой.
Уголки призрачных губ комендантши едва заметно приподнялись, когда я исчезала в дверях общежития.
У меня на душе было все так же неспокойно. И хоть теперь я и не собиралась рассказывать Дэйну о своих экспериментах, увидеться с ним казалось просто жизненно необходимым.
Глава 21
ОСКОЛКИ СЕРДЦА И ТЕМНАЯ МАГИЯ
В кабинет ректора я входила уже не с такой уверенностью, с какой выбегала из своей комнаты в общежитии. Аделия рассказала много такого, что перевернуло в голове все мысли и планы. Я окончательно запутывалась. И теперь мне просто хотелось посмотреть в глаза цвета ночного дождя и почувствовать, что все будет хорошо.
Но стоило войти в помещение и закрыть за собой дверь, как что-то внутри предательски задрожало. Ничто не предвещало беды или дурных новостей. Солнце привычно освещало кабинет через настежь распахнутое окно, заливая своими лучами буквально каждый темный уголок. Дэйн почти всегда держал шторы раскрытыми, но сегодня полукруглые рамы казались как никогда голыми, пропуская в помещение утреннее тепло и ветер.
— Привет, — проговорила я, мгновенно чувствуя, как язык прилипает к горлу.
Дэйн стоял около погасшего камина, облокотившись одной рукой о фигурную каменную кладку. На лице его застыла странная задумчивость. Линия подбородка казалась слегка напряженной, в ямочках впалых щек залегли тени. Но в целом ничто во внешности ректора не указывало на плохое расположение духа или мрачные новости.
Однако в моей груди медленно начинала завывать стужа, сковывая ребра, мешая дышать.
— Доброго дня, магиана Ирис, — ответил он, повернувшись.
И этот ответ мне очень не понравился.
— Как дела? — выдавила я, проходя внутрь, заставляя чутье отступить.
— Бывало и лучше, — признался он, многозначительно указывая мне на кресло неподалеку. — События в академии произошли не самые радужные. Приходится улаживать много дел.
Я неуверенно опустилась на мягкое сиденье, чувствуя прохладу кожаной обивки.
— Стало известно, почему… умерла Эмилия?
Дэйн бросил на меня долгий морозный взгляд и прошел к своему столу.
В комнате словно похолодало, хотя утро
