Нудное переползание через завалы сменялось не менее нудным продиранием сквозь остовы машин и частыми остановками, когда Женя сканировал округу, оценивая ауры живых существ и степень их опасности.
Желающих умереть животных не было, они, наверное, предпочитали замерзнуть в своих норах.
Снежная крупа таяла в окулярах и тут же замерзала, образуя на стеклах корку льда, фонарь намокал. Сталкер тяжело выдохнул.
– Давайте искать место для дневки. Совсем на ощупь идем.
– Странно.
– Что?
Арсений повернулся на триста шестьдесят градусов, а Женя повторил его движение и понял, что имел в виду доктор. Широкая многополосная дорога была кем-то сознательно расчищена от автомобилей и теперь напоминала площадь.
Вьюга набирала силу. Парень снова ощутил себя так же, как на Баррикадной, когда стал объектом налета вичух, но сейчас опасаться крылатых ящериц не было оснований.
Арсений взглянул на компас, и они быстрым шагом двинулись на запад, чтобы буквально через триста метров упереться в сплошной завал автомобилей, закупоривавший вход в туннель около метро Октябрьская.
– Интересненько, – произнес доктор, когда Женя, рукой прикрывая фонарь от вьюги, осветил баррикаду.
В ее рукотворности можно было не сомневаться: пустоты между корпусами и салоны были тщательно законопачены мусором.
– Это убежище нам бы подошло. Но чье оно? – доктор схватил Машу за руку и попятился. – Выродки?
– Заброшено, – вынес вердикт Евгений.
Мутанты обязательно держали бы часовых у поверхности, но черной с синевой ауры впереди не наблюдалось. Зато… Она была сзади! Сталкер понял это, когда решил проверить, не притупились ли его способности из-за бурана.
– Сзади по этой улице у нас что?
– Павелецкая. Это – Садовое кольцо.
– Сзади – выродки.
– За нами идут? – голос доктора дрогнул.
– Вряд ли чуют нас. Далеко. И метель. Но все равно лучше спрятаться.
Они двинулись вдоль баррикады, разыскивая щель. Она нашлась легко, что еще раз подтвердило факт заброшенности автомобильного туннеля. Верх баррикады под самой эстакадой был разрушен.
– Здесь уже много лет никого нет, – нарушила молчание Маша и первой спрыгнула вниз.
– Даже вонь выветрилась.
– А я думал, численность выродков растет, – Женя то и дело оборачивался, стараясь быть замыкающим.
– Этот туннель к Октябрьской – ближайший. Не помню, чтобы там жаловались на выродков. Видать, они населяют те места, что ближе к Павелецкой. Им оттуда легче осаждать метро.
Доктор спрыгнул вниз и сердито крякнул, когда тяжелый термос стукнул его по спине.
Спать в противогазе тяжело. Привычка правильно дышать не позволяет погрузиться в сон глубоко, дремлющее сознание мечется между двумя тревогами: есть ли движение поблизости, отдыхает ли организм вообще? И прикосновение девичьего пальца к трубке воспринимается как щелчок.
Женя встрепенулся, готовый вскочить, ударить, схватить автомат. Мотылек стояла над ним и прижимала толстый палец не по размеру большой перчатки к коробке своего противогаза. Указала второй рукой в сторону, Евгений посмотрел, но ничего не увидел. Маша поняла это и сердито зашипела:
– Следы. Этот туннель не заброшен, пока мы спали, сверху намело снега, и мимо нас прошла толпа.
– Не заметили?
Доктор проснулся и силился протереть подслеповатые глаза прямо сквозь окуляры.
– Не заметили.
– Ты их не видела?
– Нет. Я… была в другом месте.
Женя осторожно подошел к следам, оглянулся. Его спутники тревожно всматривались в темноту, но ничто не предвещало опасности.
Сталкер качнул пару раз рычаг «жучка», осветил дорожку на снегу и тут же отключил фонарик.
– Дикари, – сообщил он, когда вернулся в укрытие. – Босые.
– Не учуяли, странно, – протянул Арсений. – А что снаружи?
– Видимо, в баррикаде есть еще одна дырка, которую мы не заметили, – констатировала Маша и только после этого ответила на вопрос доктора: – Снаружи тихо.
– Ну так сматываемся! – скомандовал парень. Вдвоем с Машей они быстро закинули на плечи рюкзаки, но доктор медлил, задумчиво рассматривал термос у своих ног.
Потом перевел невидящий взгляд на Женю.
– Арсений, что-то не так?
– Что-то не так, – эхом отозвался доктор и потер левую грудь точь-в-точь, как это делал Дед.
Ночное небо в проеме над ними и темнота в туннеле вдруг сделались еще чернее, топот множества ног заполнил пространство вокруг.
– Бегите! – закричал доктор, падая на колени перед термосом.
– Арсений, вы что? Вместе! – парень повернул врача за тщедушное плечо лицом к себе.
– Дурак! Значит, мой черед, а ты потом вернешься!
Темнота грозно надвигалась – одновременно со всех сторон. Указательный палец Жени передвинул флажок «калаша». Щелк! Режим автоматический, на сколько очередей хватит рожка? Перезарядить уже не позволят. Время потеряно, бежать поздно.
Доктор быстро, но аккуратно отвинтил крышку термоса, извлек колбу, снял колпачок. Все это время он невнятно ругался. Наконец, вскочил, встряхнулся и изо всех сил выплеснул содержимое колбы от пояса вверх!
– Оно жидкое?! – не сдержал удивления Евгений.
– Физраствором залил…
Фразу доктора оборвал треск.
Хотя большая часть содержимого колбы растеклась по остовам автомобилей, что-то все-таки попало на потолок туннеля. И сейчас по нему расползалась невидимая паутина. Не просто ужас ударил по плечам готовых к бою Жени и его друзей. Ярость, голодная и всепоглощающая ярость разлилась вокруг, останавливая собравшихся напасть выродков. Свободной рукой Евгений схватил доктора, поднимавшего фонарик, за запястье:
– Пофиг уже! Или – или.
Они повернулись спиной к баррикаде и из двух стволов ударили по рожам тварей, перебежками приближавшихся к ним по туннелю со стороны Октябрьской.
А за спиной, где была безоружная девочка, не было слышно ничего. Безмолвие. Атака с двух сторон захлебнулась, и выродки, получив отпор, не стали нападать повторно. Кроме того, с другого конца туннеля послышались выстрелы.
– Помощники нам сейчас не нужны, – угрюмо заявил Женя и указал большим пальцем за спину. – Нам – туда!
Темнота за спиной пульсировала, незримые энергетические разряды втыкались под левую лопатку, и сердце парня норовило остановиться.
– Я тут подожду, – Маша уселась прямо на асфальт, прижала колени к груди и обняла их руками.
Доктор не сказал ничего, синхронно с Женей они обернулись и по команде включили фонари.
– Музей мадам Тюссо, – произнес Арсений.
Несколько выродков были застигнуты в движении, кто-то – в прыжке, кто-то в попытке вскарабкаться обратно. Не уцелел никто. Их тела затягивала минеральная, постепенно костенеющая пленка. Но твердой каменной породы, которую можно было бы отбить прикладом, еще не было.
– Подождем! – Женя зажмурился, отключил фонарь и постучал им себе по макушке.
– А ты садист! – проворчал Арсений, но с места не сдвинулся.
Они трое, чтобы устоять, обняли друг друга за плечи и, неподвижные, слушали, как позади стихают выстрелы, а потом – как встают дыбом волосы на голове в тщетной попытке вырваться из тесной маски противогаза.
– В самом деле, если не шевелиться, этот чудовищный ужас не так сильно лупит по мозгам, – вслух размышлял Евгений. – Это, наверное, и есть способ находиться рядом. Маленькие кремниевые твари атакуют только
