Арсений сумел наполнить колбу ловчее, чем в прошлый раз.
Они выстроились в колонну, прошли сотню метров в сторону Октябрьской, обнаружили несколько трупов выродков, убитых уже не ими, и остановились, обессиленные.
– Я один это чувствую? – Женя оперся об автомат, как о посох.
– Сонливость? – доктор остановился, широко расставив ноги.
– Слабость? – сталкер посмотрел на Машу, которая остановилась рядом: девочку мучила одышка.
– Не один. Я думал, это из-за канистры, – так Арсений называл термос за плечами.
– Но мы-то налегке, а еле ноги тащим.
– Давление бы измерить.
С трудом передвигая налившиеся свинцом ноги, они подошли к баррикаде, которая перегораживала выход из туннеля.
– Неохота здесь еще раз спать!
Доктор и девочка расположились среди машин, наблюдая, как Женя двинулся вверх в поисках выхода.
– Не бойтесь! Не останемся. Ночь только началась.
На верхней машине у самого отверстия в расслабленной позе, положив обе руки на «калашников» на коленях, сидел человек. Телосложением он напоминал Арсения.
Незнакомец, как ни в чем не бывало, сверкнул стеклышками очков из-под окуляров противогаза.
– Привет, Женя.
Сталкер с удивлением узнал одного из старших мастеров с Автозаводской. Сейчас, в маске, его лицо не напоминало сжатый кулак, но голос скрипел все так же недоверчиво.
– Вы? Тут? Один? – Женя попытался вспомнить имя мастера, но не смог.
– Нас четверо. Остальные в дозоре по периметру.
Мастер отстегнул штык-нож и требовательно постучал им по коробке противогаза. У Жени зубы заныли от этого противного звука, но он вспомнил застывшие каменные фигуры выродков и решил, что после такого зрелища сможет вытерпеть любую мерзость.
Евгений наклонился над проемом и позвал своих.
– Но почему? Как? – продолжал он расспрашивать мастера, разглядывая еще трех незнакомцев в ОЗК. Ветхость комплектов бросалась в глаза даже в темноте. Эти люди явно не были сталкерами, но выйти на поверхность не побоялись.
– Сергей, Игорь, Олег, – поочередно представил их старший и встал пожать руки Арсению и Маше.
– Мы услышали, Женя, что вы потеряли Богдана, но, как ты заметил, я не верю в способность такого юного… – мастер помедлил, – пусть даже сталкера передвигаться по поверхности без старшего. Какие бы байки о вас ни ходили по метро. Не верю! Мы – ваша новая команда.
– Павел Николаевич, так нашли вы нас как? – Арсений имя помнил.
– Проще простого. На Павелецкой сказали, что вы уехали с неким грузом на Новокузнецкую. Мы проскочили ее насквозь, но на красной линии о вас никто не слышал. Вернулись к бандитам, те со второй попытки поведали, что вы ушли к реке. Мы по кольцу добрались до Октябрьской. Ганзейцы чувствуют вину за блокаду и потому не препятствовали. Мы переждали снежную бурю, а дальше по выстрелам поняли, где вы. Но вы выходить не спешили.
– А почему Русаков сам не пришел на помощь?
– Он мыслит масштабами метро, считает, что вы сами справитесь. А мы тебе должны, по-человечески решили помочь.
Павел Николаевич закончил рассказ, но никаких вопросов задавать не стал, лишь требовательно посмотрел на Женю.
– Так что, юноша, мы ждем указаний. Будь вы хоть суперменом, со стариком и девочкой вам непросто передвигаться по столице.
– Чево? – спросил Евгений, но сразу понял, что старый мастер так назвал Москву.
– А вы апатию и слабость не ощущаете? – Арсений посмотрел вверх, и все посмотрели туда же.
– Отчего же нет? Ощущаем. Я ж тут не просто так звездами любовался, хотя сто лет их не видел.
Женя посмотрел вверх и обомлел. Ясное, без единой тучки, бездонное иссиня-черное небо сияло мириадами холодных звезд.
Стресс отпустил их.
– А давайте никуда не пойдем, – озвучила Маша общую мысль.
– А мы спешим? – в тон ей спросил Павел Николаевич.
– Красота-то какая, – прошептал Арсений.
– Нам ведь надо отыскать деда, – напомнил Женя.
– Небось он тоже сейчас небом любуется.
Словечко было дедово, и Женю на мгновение охватила грусть.
Люди зашевелились, звякнуло оружие. Мастера с Автозаводской огорчила непутевость подчиненных, хотя понять это можно было только по его напрягшейся фигуре.
– Ладно, пошли, – сказал он и скомандовал. – Оправиться!
Тройка бойцов построилась в шеренгу, без команды попрыгала, проверяя отсутствие звона амуниции. Потом Павел Николаевич повернулся, осмотрел термос Арсения, ничего по этому поводу не сказал и велел Жене:
– Веди нас, командир!
– Я знаю, почему нам стоит спешить, – сказал сталкер, вдруг вспомнив рассказы бабы Юли. – Погода недолго будет хорошей. Это – центр такой круглой хрени. Рисуют еще.
Женя изобразил пальцем спираль в воздухе.
– Циклон. Центр циклона, – подтвердил мастер.
– А вы откуда знаете? – удивился Евгений.
Павел Николаевич рассмеялся одновременно с доктором, который ответил:
– Мы эти хрени по телевизору до войны часто видели.
– Значит, буря скоро вернется, – вздохнул Павел Николаевич. – Поспешим же!
Теперь можно было двигаться по поверхности по всем правилам, то есть с боковыми парными дозорами. А то, что Женя провел группу мимо Октябрьской, не вызвало вопросов.
Полуразрушенный мост напоминал в темноте мертвое животное. Металлическая конструкция на противоположном берегу скрутилась набок и наполовину погрузилась в воду. Пилоны на том берегу реки не уцелели, зато над головами людей, безмолвно смотрящих на воду, возвышались две пирамиды.
Буря возобновилась. Пока без снега. Ветер завывал в покореженных обломках креплений гигантской цепи.
– Мысли? – подал голос Арсений.
– У тебя, Женя, есть опыт переправы. Рассказывай, – велел Павел Николаевич.
– Нашел в лесу два ствола, связал вместе.
Все молчали, ждали продолжения рассказа.
– Поплыл.
– С течением не боролся?
– Нет, но там пошире было, чем здесь, – парень не понял вопроса Павла Николаевича.
– Нам нужно переправиться быстро, до того как течение снесет нас к Кремлю.
– Звезды! – выдохнул кто-то из бойцов испуганным шепотом.
– Здесь не все так плохо, – обнадежил команду старый мастер. Он включил фонарь, посветил на воду в тщетной надежде добить лучом до противоположного берега, выключил.
– Достаточно доплыть до упавшего пролета, по нему как-нибудь докарабкаемся.
Все помолчали.
– Ну что ж. До дневки далеко, Нескучный сад рядом, айда делать плот.
Павел Николаевич понял, что его никто не понял, и указал рукой влево.
– Здесь раньше парк был. До войны.
– Что-то везет мне в последнее время на парки, – нейтрально пробурчал Женя и первым двинулся в указанном направлении. – Где веревки брать будем? У меня тогда была.
Двое дозорных растаяли в темноте под кронами раскидистых, с узловатыми ветками деревьев. Маша с Павлом Николаевичем занялись лианами, способными выполнить роль веревок.
Девочка с легкостью карабкалась по стволам вверх, срезала лиану, а старый мастер внизу или выбраковывал растение, или, наоборот, отрубал лишнее и бухтовал. Арсений и самый широкоплечий из бойцов Автозаводской, Олег, выбирали стволы. Неудобство заключалось в том, что палых деревьев было совсем мало, рубить живые деревья было нечем, потому зону поиска волей-неволей приходилось расширять. Это тревожило Женю, он все меньше внимания уделял работе и все чаще с опаской вглядывался в темноту. Завывание ветра мешало слышать дозорных.
– Вас что-то беспокоит, Евгений? – Арсений попытался вытереть пот со лба, забыв о противогазе. Движение получилось нелепым.
– Да! Лес зеленый? Зимой?! – и тут же поправился. – Сад. Но я не ощущаю ни одного живого существа вокруг. Словно лес – сам
