Но, может быть, где-то в глубинах Вселенной… Нет. Не получается. На кораблях скелетников не было гиперпространственных контуров, это были простые истребители-бомбардировщики, не рассчитанные на броски через глубокий космос вне стандартных транспортных каналов. Так откуда же они брались?
Ответа на этот вопрос не дал даже анализ Бенаресского прорыва. Все кризисы, как известно, предсказуемы в ретроспективе, и Бенарес полностью подтверждает это правило, удивляя лишь тем, что его пришлось ждать так долго. Неуловимые скелетники неуловимым образом сумели протащить в дебри безвестной тьмутаракани достаточно оборудования и материалов, чтобы выстроить там механосборочный комплекс и в кратчайшие сроки (вообще, темпы всех действий скелетников не могут не изумлять) создать целую армаду крейсеров уже вполне солидного класса. Затем, с чисто пиратской наглостью, которая, похоже, и впрямь второе счастье, они по официальным магистралям дошли до портала на Тритоне, там вывалились в открытый космос и уже методом свободной навигации двинулись к Земле, создав угрозу катастрофы трудно представимого масштаба, которая стала крупнейшим и позорнейшим провалом спецслужб за весь послевоенный период. Никаких войск между Землей и Тритоном на тот момент не оказалось, и тьмы скелетников вышли на абсолютно открытый стратегический простор.
Не хочется даже думать, как могло все обернуться, если бы на этой гибельно короткой финишной прямой не оказался Музей астронавигации, он же Кладбище крейсеров – колоссальная космическая свалка военной техники, где в номинальной должности директора отбывал срок ссылки опальный маршал Кромвель.
Преступный стратег устроился на новом месте с максимальным комфортом и далее, влекомый своей деятельной натурой, занялся ремонтом и реконструкцией доверенного ему хозяйства – нескольких тысяч покалеченных войной кораблей, от индивидуальных спасательных капсул до исполинов-авианосцев. Все метаморфозы происходили в глубочайшей тайне, и на многие вопросы до сих пор нет ответов: кто был автором инженерных разработок? Откуда взялось горючее? Тем не менее факт остается фактом: при поддержке красавицы Фонды и наштампованной армии киборгов Кромвель под самым носом у потерявших бдительность землян (наивно полагавших, что они гноят маршала на груде металлолома) создал действующий боевой флот.
Вторжение скелетников Кромвель, по всей вероятности, воспринял как подарок судьбы. Подобные игры он обожал. Он не возражал бы, если бы такое происходило по меньшей мере два раза в год. При соблюдении некоторых других условий.
Короче. Сразу за Тритоном скелетники обнаружили малочисленный и слабовооруженный флот землян, который немедленно всем скопом и окружили, чая себе легкую добычу. В ту минуту, когда обнаружилось, что никакой это не флот, а чистейшей воды уловка из жестянок и муляжей, открылось, что вся скелетническая армада висит в гигантской нише из вставших стеной крейсеров и линкоров, направивших на гостей множество пушек, за которыми был виден рой истребителей всех классов. По всей Солнечной системе прокатился многим хорошо знакомый скрипучий голос:
– Граждане скелетники! Вас приветствует Международный музей астронавигации и флота и его директор Джон Кромвель. Начинаем нашу экскурсию! Как обычно, она пройдет под музыку Чарльза Мэрчисона. Маэстро, прошу!
На этом, собственно, визит скелетников и завершился. Примерно час обитатели станций на Тритоне наблюдали великолепный фейерверк, затем на краткий срок полыхавшее всеми цветами небо над Тритоном загородили башни и палубы флагмана.
– Что это? – спросила растерянная и испуганная публика.
– Это Кузя, – потрясенно объяснил ветеран минувшей войны.
– Какой Кузя?
– Авианосец «Адмирал Кузнецов».
Средства массовой информации представили произошедшее как досадный, но, в сущности, незначительный эпизод, лишний раз доказавший превосходство оборонительных сил Земли, но в соответствующих инстанциях с тоской убедились, что полководческий гений Кромвеля ни в малейшей степени не утратил своей опасности. Маршала поблагодарили и, от греха подальше, сослали под надзор, в страшнейшую глухомань – на Эритау-VI – директором анамезонного завода.
Скиф досконально изучил устройство захваченных судов – как целых, так и покореженных в бою. Ничего себе «примитивная техника», на которой членистоногие джентльмены удачи запросто уходили от своих индустриально продвинутых преследователей! Конструкция была явно не из этого мира, но, без сомнений, технологически высочайшего уровня и немалого остроумия. Легенду о примитивности породил прямоточный двигатель, и лишь когда в семидесятых земляне самостоятельно (или не очень) изобрели и поставили на суда ионные ускорители, и сами вновь пересели на то, что в древности именовалось «ракетой», стало понятно великолепие авиастроительного замысла скелетников.
Но самые неприятные выводы последовали из результатов изучения того самого, печально знаменитого Бенаресского сборочного комплекса. Прочитав отчеты специалистов, Скиф ясно понял, что перед ним – крохотная верхушка громадного айсберга. Нет никаких кустарных мастерских, где полуграмотные ухари наскоро клепают что-то на коленке. Есть очень и очень высокоразвитая промышленность, есть и научные центры, создающие не до конца понятные на нашем уровне технологии, и есть, по крайней мере, должны быть, какие-то, причем немалых масштабов, базы обучения и подготовки, где эти знания закладывают в грязно-белые, шишковатые котелки скелетниковских черепов. Есть, но где же?
Не жалея времени и сил, Скиф подробнейшим образом отметил на карте места, где когда-либо появлялись скелетники, и крупномасштабная трехмерная схема – разноцветная, с любимыми скифовскими стрелками и кубиками – дни и ночи вращалась посреди его кабинета. Он перечитал все отчеты, доклады, статьи, свидетельства, протоколы, выслушал невероятное количество самого разношерстного люда, сам просмотрел множество руин, артефактов, вещественных доказательств и в конце концов глубоко призадумался.
Скелетники орудовали с подлинно разбойничьей ухваткой. Явившись из своего черт-знает-откуда, они просачивались на федеральные и всякие иные магистрали, путешествие по которым не требовало гиперпространственного двигателя, дальше, словно малярийные плазмодии, попавшие в кровеносную систему, добирались таким контрабандным способом до намеченного места, творили безобразия и вновь исчезали, путая следы и закладывая ложные петли. Изучив все их маршруты и хитрости, Скиф в один прекрасный день вдруг убрал свою огромную карту, которой никто потом больше не видел, и заинтересовался нуль-энергетикой.
Ничего неожиданного в этом не было. Любой, занявшийся проблемой скелетников, рано или поздно приходил к тому же. Пираты, как чертики из табакерки, выскакивали из гиперпространства. Но фокус в том, что такой вход и выход не проходит бесследно для многочисленных космических материй и энергий. Остается легко читаемый отпечаток – на выходе так называемый «выхлоп» или «фонтан», на входе – «коронка». Этот след, во-первых, держится достаточно долго, а во-вторых, служит вполне четким идентификатором класса корабля, который его оставил. Существовало даже мнение, что такие воронки вообще сугубо индивидуальны, подобно рисунку на роговице, и находились ухари, бравшиеся определить по остаткам энергетического вихря марку двигателя, название, время прохождения и чуть ли не имя капитана. Казалось бы,
