Торин никогда не размышлял об этом. Для него всегда барлоги были слугами Моргота, проклятьем рода Дурина, разрушившими Морию. С чего Риан захотела узнать об этом? Он неуловимо содрогнулся, вдыхая еле уловимый, но знакомый сладковатый запах стоящей совсем близко девушки.
─ Я никогда не задумывался о таком, ─ начал свое рассуждение Торин, ─ всё, что я знаю про них, указывает на то, что Кили прав. Прости, Риан.
─ Я не верю вам обоим. Вы ошибаетесь. Где Балин? Мы недавно видели в библиотеке такую книгу. Он подтвердит, что я права, ─ её глаза блестели задорным упрямым огоньком. Такой же была улыбка. То ли от вина, то ли от азарта, ведь Торин не посмел оторвать от неё свой раскованный и близкий взгляд — такой, каким он давно уже не был. Единственное, что было в нём обычного, это то, что он был всё таким же алчным, а Риан, глядя на короля, медленно заливалась румянцем.
─ Возможно, нам стоит сходить в библиотеку вместе, чтобы ты уверилась в этом?
Азарт захватил девушку, а потому она, чуть помедлив и поджав губы, прищурилась. Вскоре схватила Торина за руку и потянула вон из залы, где велось празднество. До того быстро семенила обутыми в красивые туфельки ножками, что напоминала королю шкодливую девчонку, предчувствующую достойную каверзу. И эта её загадочная будто озорная яркая улыбка… Король не мог ей препятствовать.
─ Кили, я докажу тебе, что ты не прав, ─ крикнула она напоследок смеющемуся племяннику, прежде чем окончательно не утонуть в тени коридора Эребора.
Бесконечное множество лестниц, переходов и коридоров вели их всё дальше и дальше от веселящихся гномов. Торину было жаль одного: едва они вышли, Риан отпустила его руку, которая просто обязана была остаться в его ладони.
Наконец они, заведя по пути лишь короткие речи о прекрасном празднике, достигли своего места назначения. Огромные двери распахнулись и впустили их в хранилище священных книг, погруженное в уютный полумрак и тишину. Простирающиеся от пола до потолка бесчисленные полки, наполненные самой различной литературой, содержали большое количество информации, а среди неё девушке и нужно было найти ту, что разрешила бы этот незатейливый спор.
Риан уже поняла, что она совершила ошибку, когда решилась спуститься вниз с Королем.
Эта тюрьма и они в ней вдвоем. Риан, ещё пытаясь противостоять неловкости ситуации, стояла к Торину спиной. Она почти ощущала прикосновения его сильного и горячего тела, чувствовала на шее его тяжелые выдохи и сотрясалась от каждого нового почти невидной ему, но ощутимой для неё дрожью. Все гномы праздновали наверху день Дурина ─ лишь они одни находились вдали от всех. Уединившись, практически спрятавшись и не смея говорить. Лишь думали и дышали друг о друге так громко, что в пору было лезть на стены.
Риан глупо и самонадеянно желала отвлечься и доказать Торину, что он ошибается. Сама не поняла, как загнала себя в ловушку. Вдохнув поглубже, девушка постаралась успокоить свое бешено стучащее сердце, но ей это вот почти не удавалось.
─ Где-то здесь… ─ робко заговорила она, сделав несколько шагов и проводя пальчиком по корешкам книг, ─ …должна быть эта книга. Я докажу Вам, что я права, что я не могу ошибаться!
Почему её голос так хрипит?! Почему сердце стучит в её груди так бешено, что Торин слышит его и через несколько метров?
Риан находит, наконец, нужный манускрипт и протягивает его королю, но книга его совсем не интересует. Он даже не взглянул на неё.
Лишь горячие танцы взглядов стали важны для двоих. Обреченные и потерянные глаза, ожидающие пылающего ответа, искрящегося тонкими нитей в зрачках. И безмолвные диалоги двоих, обреченных на вечное тайное вожделение друг к другу. Риан хочет вспыхнуть в его зрачках молнией, впиться в него и взлететь в его руках. Пока сердце бьётся, а его стук пульсирует в висках, разгоняя вязкую густую кровь пополам со страстью.
Истомленный собственными чувствами Торин, слегка осмелев от выпитого в общем зале вина, не скрывал теперь своего голодного взгляда, обволакивая им фигурку, облаченную в искусное платье. Её светлые пряди были забраны в невероятную прическу ─ вероятно постаралась Дис. Её губы были красны ─ то ли от вина, то ли от помады, которой она пользовалась не так уж и часто. Торину было не важно. Он не сводит взгляд с её лица, наблюдая, как часто меняются там эмоции: от веселых смешинок в каждом глазу и легкой улыбки, до слегка нахмуренных бровей и растерянного взгляда. Больше отступать некуда.
Он ближе и настолько, что будто царапает её потяжелевшим дыханием. Сухие выдохи толчками разгоняют кровь. Он так рядом, что нарушает её пространство, не давая сосредоточиться, разбивая мысли на обрывки слов и взмахи ресниц. Мягкий полумрак паутиной окутывает застывшие тела. Риан прижимает к груди нужную ей книгу и разворачивается к спасительной двери, сделав пару шагов. Она предвидит прикосновение, а он снова близко и не касается. Будто не смеет спешить. Так близко, что ей приходится закрыть глаза. Теперь чувствует разряд по коже. Риан склоняет голову, а тепло его дыхания достигает того местечка, где шея переходит в плечо, посылая импульсы почти болезненной дрожи по позвоночнику. В тусклом свете одинокого факела девушка видит на стене их слившиеся тени, ставшие целым, неразрывным; таким неправильным, но единственно необходимым…
Риан отводит взгляд, отворачиваясь и срывая голос где-то внутри, глубоко, до хрипа крича, и мысленно умоляя о том, чтобы ничего не чувствовать.
«Не дай мне уйти, не дай мне уйти сегодня вечером», ─ безумный шепот словно мантра повторяется у неё в голове. Он услышал.
Рука Риан, тянущаяся было к дверной ручке, синхронные шаги, и грубая ладонь Торина, водруженная на гладкое дерево и заслонившая последний путь к свободе, но та ей сейчас не нужна. И его губы в её волосах. И его теплое дыхание над ухом, хрипы, задушенные где-то в груди, и тишина, звенящая в воздухе. Эта нежность словно убивает их. Она прижалась лбом к двери, которую она так и не смогла открыть, чтобы уйти, которую он не дал ей открыть… наконец-то.
Торин, не медля больше ни секунды, прижал её спину к своей груди. Властное дыхание обожгло тонкую шею, а его нежность и бессонница этой бесконечной ночи сводили с ума, оставляя обнаженными души.
Громкий стук упавшей на пол книги. Он, повернув её к себе, хочет видеть сводящие с ума глаза. Не долго, ведь важнее их медленное и стремительное сплетение рук. Нежное слияние тел, что как нахлынувшая волна, но уже не знаешь,
