Теперь Марии стало жутковато. Когда она представляла встречу с оборотнем, она не знала, что это так… ужасно. Северус мог погибнуть, мог стать таким же как Люпин. А все шутки ради.
— Так вот почему Снейп вас не любит, — медленно произнес Гарри. — Он, конечно, думает, что и вы участвовали в той шутке.
— Совершенно верно, — раздался холодный, насмешливый голос за спиной Люпина.
Это был Северус Снейп. Декан Слизерина и ее отец собственной персоной. Пока они точили лясы, мужчина успел сбросить с себя мантию-невидимку в которой очевидно пришел наверх, и направил свою волшебную палочку прямо на Люпина.
— Да твою же мать! Узнаю я правду или нет! — взорвалась Мария. — Хватит болтать. Сделайте уже хоть что-нибудь.
— Сегодня ночью в Азкабане прибавится на двух узников, — мрачно хохотнул Северус.
Мари понимала его порывы. Он желал отомстить человеку, предавшему его первую любовь. Она бы поступила также, не будь ей известно чуть больше чем остальным.
— Профессор Снейп… может… может, нет ничего страшного в том, чтобы выслушать… что они хотят… хотят сказать?
— Мисс Грейнджер, вы уже на грани исключения из школы! — рявкнул Снейп. — А что касается вас, Поттер, Уизли и Дюпен Чен, вы вообще перешли все границы, проводите время в компании закоренелого убийцы и оборотня. Так что раз в жизни придержите языки.
— Но если… если это ошибка…
— Молчать, глупая девчонка! — Северуса прорвало, он вдруг будто обезумел от злости. — Не рассуждай о том, чего не понимаешь!
Не успел Снейп сделать шага, Гарри вскинул волшебную палочку.
— Экспеллиармус! — крикнул он, и, надо заметить, не он один. Рон и Гермиона с удивительным единодушием приняли тоже решение. Грянуло сразу три заклинания, раздался оглушительный взрыв, затрещала дверь, едва удержавшись на древних петлях. Северуса сбило с ног и ударило о стену, он сполз на пол, потеряв сознание, из-под волос по лицу побежала струйка крови. Его волшебная палочка взлетела под потолок и упала на кровать.
— Что вы натворили, дураки? — Мария кинулась к находящемуся без сознания мужчине и тихонько потрясла его за плечи. — Профессор Снейп, пожалуйста, очнитесь. Ну, же, не умирайте.
— Мы напали на преподавателя… Напали на преподавателя… — в ужасе прошептала Гермиона, как зачарованная глядя на безжизненную фигуру Снейпа. — Ох, какие нас ждут неприятности…
Мария грозно посмотрела на однокурсников и трансфигурировала носовой платок, вытирая кровь на виске.
— Вы что, сбежали из Азкабана только затем, чтобы свернуть ей шею? Ладно, допустим, Петтигрю мог превращаться в крысу. Но ведь крыс-то миллионы. Как же он в тюрьме ухитрился узнать, какая именно и есть Питер?
Блэк наконец-то начал свой рассказ. Он выудил из кармана смятый клочок газеты. Мария не видела его, но судя по возгласам, это была газета, где Рон и его семья отдыхали в Египте.
— Он оттяпал себе палец перед последней трансформацией. Когда я загнал его в угол, он стал кричать, что это я предал Лили и Джеймса. А после устроил взрыв. На двадцать футов вокруг все в куски, все погибли, а сам он вместе с другими крысами шмыгнул в канализацию…
— Разве ты не знаешь, Рон? — сказал Люпин. — От Петтигрю нашли всего лишь палец.
Короста визжала уже безостановочно, крутясь и барахтаясь; ее маленькие черные глазки лезли из орбит.
— Готов, Сириус? — спросил Люпин. Блэк взял с кровати «свою» волшебную палочку и подошел к старому товарищу, держащему бьющуюся в руках крысу. Повлажневшие глаза Блэка запылали огнем.
— Давай вместе? — негромко произнес он. Люпин крепко сжал крысу одной рукой, другой поднял волшебную палочку.
— Анимус!
Все кругом озарилось бело-голубой вспышкой из двух волшебных палочек; на какую-то секунду Короста зависла в воздухе, ее черное тельце бешено извивалось, а после с негромким стуком упала на пол. Сверкнула еще одна слепящая вспышка и тогда… Как будто они наблюдали за ростом дерева в замедленной киносъемке. Проклюнулась и стала увеличиваться голова, появились побеги-конечности.
Еще миг — и на том месте, где только что была крыса, стоял человечек, скрючившийся от страха и заламывающий руки. Живоглот прибывший вместе с Блэком и все это время прятавшийся под кроватью в середине диалога выпрыгнул на кровать. Теперь он зашипел, заворчал, шерсть у него на спине встала дыбом. Перед ними предстал коротышка, едва ли выше самих третьекурсников; жидкие бесцветные волосы растрепаны, на макушке изрядная лысина; кожа на нем висела, как на толстяке, исхудавшем в одночасье. Вид был облезлым, как у Коросты в последнее время. Да и вообще что-то крысиное сохранилось в остром носике, в круглых водянистых глазках. Прерывисто дыша, он оглядел комнату и бросил быстрый взгляд на дверь.
— Ну, здравствуй, Питер, — приветливо произнес Люпин, как будто в Хогвартсе по три раза на дню крысы превращались в старых школьных друзей. — Давненько не виделись…
========== Глава 26. ==========
Мария уже тысячу раз пожалела, что ввязалась в эту историю. Теперь, зная правду о том, что Сириус действительно не виновен, а Крыса это Петтигрю, ей будет трудно оставаться в стороне. Она просто обязана помочь мистеру Блэку восстановить справедливость.
— Ты должен был понимать, — произнес Люпин тихо, — если тебя не убьет Волдеморт, то это сделаем мы. Прощай, Питер.
Гермиона закрыла руками лицо и отвернулась.
— Нет! — вдруг выкрикнула Мари одновременно с Гарри. Она-то думала о том, чтобы сдать крысу властям. Сам Поттер к тому же бросился вперед и загородил Петтигрю, повернувшись к волшебным палочкам. — Нельзя его убивать! — сказал он, задыхаясь. — Нельзя!
И Блэк, и Люпин были потрясены.
— Из-за этого выродка ты лишился родителей, Гарри, — прохрипел Блэк. — Этот пресмыкающийся кусок дерьма хладнокровно убил бы и тебя. И даже не повел бровью. Ты его сейчас слышал. Для него собственная вонючая шкура значит больше, чем вся твоя семья.
— Знаю, — тяжело дыша, сказал Гарри. — Мы отведем его в замок и передадим дементорам. Они отвезут его в Азкабан… Но не убивайте его.
Поттеру просто не хотелось кого-либо убивать.
— Гарри! — простонал Петтигрю и обнял его колени. — Ты… Спасибо тебе… Я не стою этого… Спасибо…
Марию передернуло от вида этого окрысившегося человека.
— Прочь от меня! — гневно выпалил Гарри, с омерзением сбрасывая с себя руки Петтигрю. — Я поступаю так не ради тебя. Я уверен, мой отец не захотел бы, чтобы его лучшие друзья стали убийцами из-за такого, как ты. Мы предадим тебя суду и дементорам.
Никто не шелохнулся и не издал ни звука, лишь слышалось неровное, с присвистом, дыхание Петтигрю, прижавшего к
