—Не спать. Трахать. Огромная разница, Джим.
— Знаешь, каждый раз, когда я думаю, что у тебя есть какая-то глубоко укоренившаяся чувствительность, которая умирает от желания вырваться, ты разрушаешь это разговором.
Я пожимаю широкими плечами.
— Ты не можешь винить меня за честность.
— Нет, но, черт возьми, Оз, иногда девушке не хочется, чтобы это запихивали ей в глотку. Она хотела бы поговорить по-настоящему. Будь романтичнее.
Фраза «запихивали ей в глотку» вызывает у меня желание захихикать, как тринадцатилетняя девочка. Мне удается сдержаться, но с трудом, хотя я не могу удержаться, чтобы не упомянуть об этом. Это чертовски хорошо.
— Ты хоть понимаешь, что только что сказала? Ты сказала запихать игорло, и я сразу подумал о минете. Так что даже не ... эй, сядь. Куда ты направляешься?
Она закатывает глаза и убирает свой ноутбук.
—Домой. Как бы мне ни хотелось остаться, у меня на самом деле есть важное дело.
— Ты становишься такой чертовски раздражительной. Присядь, пожалуйста.
— Я не раздражаюсь! —Джеймс ставит сумку на стол и скрещивает руки на груди. — Я останусь, если ты назовешь мне хоть одну причину, почему я должна сесть и позволить тебе продолжать отвлекать меня. Одну. Я уверена, что ты не сможешь этого сделать.
— Хочешь поспорить?
Она решительно кивает.
— Да. Безусловно.
—Потрясающе.— Потому что у меня все под контролем. Ты в деле. Каковы ставки? Не трать их зря.
— Как насчет того, чтобы ты выбрала мою, а я—твою?
Плохая идея, Джим.
Ужасная, ужасная идея. Такая ужасная, что я практически потираю руки от радости.
— Хорошо. Дамы вперед.
— Если ты не можешь придумать хоть одну законную причину держать меня в этой комнате, ты должен... —Джеймсон сосредоточенно хмурит брови. — Ты должен..,— напевает она себе под нос. —Хммм. Дай подумать.
— Не торопись, — уговариваю я, откидываясь на спинку большого кожаного кресла в кабинете. Я несколько раз вращаюсь вокруг, краем глаза наблюдая, как она прикусывает губу и напряженно думает. — У меня вся ночь впереди.
Она молчит целых две минуты, потом щелкает пальцами.
—Ладно, я придумала! Если ты не сможете придумать причину, которую я одобряю, ты должен готовить для меня.
Она что, серьезно?
Я стараюсь не зевать на ее ошеломляющую идею, но она настолько отстойная, что я позволяю ей ускользнуть.
— Готовить для тебя? Это все?— Сказать, что я разочарован, значит сильно преуменьшить, и это должно быть ощутимо, потому что она кивает с ухмылкой. — Готовить, как в «Давай поедим!» или готовить, как «ты приносишь политое шоколадом тело, я принесу язык?».
— Готовить, как домашнюю еду.
Я наклоняюсь вперед в кресле, гладкое кожаное сиденье и колеса скрипят под моим весом, когда я верчусь в нем еще раз.
— Заметано. Моя очередь.
Я позволяю тишине затянуться, прежде чем хлопнуть в ладоши и радостно потереть их друг о друга.
— Если я выиграю, когда я выиграю, я снова прижму тебя. Получу тебя на матах. Получу тебя потную.
На матах, в спортзале, в темноте, когда никого нет рядом.
Джеймсон закатывает глаза, но я вижу, как у нее закрались сомнения. Это очевидно, когда она сглатывает.
— Э-э, ладно. Думаю, ты снова сможешь меня прижать.
Я начинаю перечислять причины, по которым она должна остаться со мной; они стекают с моего языка, как пот со лба во время матча. Жидкий, расплавленный и мокрый.
— Одна из причин, по которой ты должна остаться? Я этого хочу. Вторая причина: ты сводишь меня с ума, и я не могу сосредоточиться, если ты не со мной. Третье: я хочу расстегнуть пуговицы на твоем чертовом кардигане. Четвертое: очки. Пятое: мне может понадобиться твоя помощь с ответом; ты кажешься очень умной.
Она сжимает губы, когда я озвучиваю последнюю причину.
— Но настоящая причина, по которой я хочу, чтобы ты осталась?— Я растягиваю предложение, подчеркивая последние слова. — Ты единственная девушка в кампусе, которую я уважаю.
Я отталкиваюсьот стола и откидываюсь на спинку стула, скрестив руки на груди и позволяя этим фактам впитаться в её сознание.
—Ну,— Джеймс сглатывает,—это…
— Это правда. Я чертовски тебя уважаю, и, если ты уйдешь, я тоже уйду, и тогда я ничего не сделаю. Я завалю домашнюю работу, отстану и провалюсь, что сделает меня непригодным для учебы. Ты хочешь, чтобы это все было из-за тебя? Эта дерзкая улыбка, которую я люблю, возвращается.
— Нет, конечно, нет.
—Хорошо. Тогда сядь и достань свой календарь.
— Зачем?
— Я выиграл, а это значит, что я собираюсь прижать тебя к мату, и тебе это понравится, так что нам нужно выбрать дату.
Она недоверчиво открывает рот.
— А теперь садись и выполняй задания, Джимми.
Глава 21.
«Я симулировала почти каждый оргазм,
который у меня был, так что я уверена,
что смогу притвориться на этом
трагическом свидание вслепую».
Себастьян
Не знаю, как я оказался возле дома Джеймсон, на ее улице. На ее лужайке. На крыльце, у входной двери. Но милостью Божьей, Вселенная решила оказать мне услугу, и впервые за все мои студенческие годы, занятия закончились поздним утром.
Тренировка закончилась рано. Мне не нужно работать.
Автобус отправляется поздно.
И вот я стою на крыльце Джеймсон, подняв руку, чтобы постучать.
Я коротко стучу и жду. За дверью слышны приближающиеся шаги, я выпрямляюсь во весь рост, приклеиваю на губы улыбку и жду, пока отопрут замки. Ручка поворачивается. Дверь приоткрывается и появляется легкомысленное хихиканье.
Это не Джеймсон.
Моя улыбка исчезает, но я быстро прихожу в себя.
—Эй, Сидни. Как жизнь?
Я засовываю руки в карманы своей легкой зимней куртки и подпрыгиваю на носках.
—Оз! Привет! —восклицает Сидни, с совершенными светлыми волосами, сиськами и с возбуждением. —Ты получил мое сообщение? Я написала тебе!
Да ни хрена. Десять сообщений, все раздражающие и все без ответа. Я пытаюсь изобразить удивление.
—Ты написала мне! Странно. Мне ничего не приходило.
Ложь, ложь, ложь, и она слетает с моего языка свободно.
Она морщит свое сильно накрашенное лицо в гримасе.
—Серьезно? Черт возьми. Должно быть, что-то не так с моим телефоном.Нужно будет проверить его.
— Да, хорошая мысль. Так что... — я перехожу к делу. —Джеймсон дома?
—Джеймсон?
— У нас не было никаких планов, но я подумал, что мы пойдем в библиотеку или типа того.
Преимущественно или типа того.
Что угодно.
— Ее здесь нет, и я не знаю, когда она вернется, но я свободна. —Сидни застенчиво крутит белокурый завиток и перебрасывает его через плечо. — Пойдем, купим мороженого. Повезло тебе! Будет весело.
Ура, повезло мне.
Я бездействую, размышляя, стоит ли мне пойти за мороженым или нет, пока Сидни проскальзывает внутрь, появляясь через несколько секунд с курткой
