Меня сейчас вырвет.
— Ты считаешь кошмаром, что я была твоей девушкой? — Ее голос звучит медленно. Тихо.
Обиженная и сбитая с толку, она цеплялся за самую незначительную деталь.
Типичная женщина.
Я поворачиваюсь к ней лицом.
— Нет. Я не это имел в виду. Сон был кошмаром, потому что ... черт. Я даже не знаю, что, черт возьми, я говорю. — Она молчит, поэтому я заполняю тишину болтовней. — Это все тот же повторяющийся сон: я возвращаюсь домой из поездки в другой город и вижу, как ты трахаешься с моим соседом по комнате. Жестко. Мы спорим и ссоримся, потом ты плачешь, и я тебя выгоняю. В первый раз, когда это случилось, Меня разбудил в автобусе товарищ по команде; он услышал, как я плачу, как чертов ребенок. Насколько это хреново?
— Ты плакал? Потому что я была твоей фальшивой девушкой, которая фальшиво тебе изменяла? — Ее голова слегка качается в замешательстве. — Почему это тебя расстроило?
— Потому что сон не казался фальшивым, — ною я.
— Я не понимаю. Я тебе даже не нравлюсь в этом плане, почему я тебе вообще снилась?
Говоришь так, будто я могу это контролировать.
— Разве ты не понимаешь? Вот что я пытался тебе сказать. — Я поднимаю глаза к потолку, и из груди вырывается поток воздуха. — Может быть, нравишься.
Эти три маленьких слова пульсируют в воздухе, напряжение сгущает атмосферу.
— Но, конечно... не так, — растягивает она слова, осторожно и с сомнением, неуверенность выгравирована на ее красивых, идеальных бровях.
Я бросаю на нее острый взгляд.
— Почему ты так говоришь?
— Понятия не имею.
— Как ты можешь не знать?— С искренним любопытством спрашиваю я. — А если ты мне нравишься, это будет самое худшее в мире? Знаешь, я отличная партия.
— Хочешь знать правду? Вот она: меня иногда беспокоит, что ты только и делаешь, что говоришь о сексе. Это отбивает у меня всякую охоту. Отпусти уже, мы все поняли, что ты ходячий стояк.
— Это твое единственное впечатление обо мне?
— Ты это серьезно? — подразнивает она. — Ты половину времени, проводимого вместе, треплешься о сексе, и все же ожидаешь, что я отнесусь к тебе серьезно. — Джеймсон вскидывает руки, бормоча в потолок: — Что это с парнями?
Ладно, но ...
— Серьезно, ты думаешь, это все, что я хочу от тебя? Секс?
Ее смех саркастичен и лишен энтузиазма.
— А что еще? Ты правда просто хочешь быть моим другом?
— Нет, я не просто хочу быть твоим другом. — Больше нет; теперь я хочу быть ее другом, и я хочу трахнуть ее. Неоднократно. — Ты просто хочешь быть друзьями?
— Сначала была против. Я имею в виду, ты вульгарный и отчасти свинья. Не знаю, с чего начать с таким парнем, как ты. Ты как набор Лего с миллионом крошечных кусочков и ужасными инструкциями, и я не знаю, куда их засунуть. А потом я наступаю на острые края посреди ночи, и это чертовски больно.
О чем она говорит?
— Я хочу сказать... я думаю, что ты очень веселый и замечательный, но ты мне можешь причинить боль.
Я почесываю подбородок.
— Я не знаю, как относиться к тому, что меня сравнивают с набором Лего.
— Вот почему я не спала с тобой. — Она сильно прикусывает нижнюю губу. — Но ты мне нравишься, и я это ненавижу. — Она качает головой, зажмурив глаза. — Ненавижу это.
— Значит, мои острые края...?
— Другие девушки.
Я медленно, осторожно выговариваю каждое слово.
— Иногда секс — это просто секс, Джеймс, и это все для меня. Физический акт для снятия стресса.
Господи, произнося эти слова, я словно со стороны слышу, как дерьмово это звучит; я только что сравнил секс с тренировкой в спортзале. Я проклинаю мать за то, что она не научила меня хорошим манерам.
И все же это ее не беспокоит.
— Это может быть правдой, Себастьян, но я не собираюсь делиться или постоянно интересоваться, вдруг мой пар..., парень, с которым я сплю, сует свой сам-знаешь-что в чужой сам-знаешь-что. Это нарушает условия сделки, и ты сказал, что не хочешь быть связанным, так что…
— Может быть, я передумал.
— Ты сказал своему фан-клубу? — Ее великолепные надутые губы заставляют мое сердце сбиться с ритма, а пульс ускориться, никакого, блядь, блефа. Это значит, что ей не все равно.
— Джеймсон Кларк, я бы никогда не подумал, что ты ревнива.— Даже я сам не верю в свой следующий вопрос. — Ты ведь не ревнуешь к другим девушкам?
Потому что это было бы так здорово. В прошлом у меня был ревнивый, злой ненавистнический секс, и, поверьте мне, когда я говорю, это реально круто.
— Да, наверное. — Джеймсон небрежно пожимает плечами, шокировав меня своей честностью. — Я просто знаю, что каждый раз, когда ты говорил, что хочешь трахнуть меня, — она морщится, — это отталкивало меня ... нет, не так. Это не отталкивало меня, но это заставляло меня чувствовать... — она борется со своим следующим выбором слов. — Обыкновенной? Наверное, как чувствуют себя все остальные. Как девушка в коридоре с рыжими волосами.
Я хмурюсь.
— Ты не похожа на других девушек.
Джеймсон закатывает глаза и выпаливает: — Пфф, я это знаю.
Это неожиданное заявление удивляет нас обоих, и то, как она это произносит, заставляет нас смеяться. Я падаю на кровать, перекатываюсь на бок и приподнимаюсь на локте, изучая ее.
Я очень внимательно изучаю ее.
— Ты совсем не похожа на этих девушек. Ничем.
Я хочу, чтобы она это поняла. Используя единственный инструмент, который у меня есть, чтобы общаться, я показываю ей своим телом. Вытянув свое большое тело поперек кровати, я перекатываюсь через кровать, таща ее вниз так, чтобы она легла на спину. Балансируя локтями по обе стороны от ее лица, я смотрю ей в лицо.
Она действительно красива.
Я всегда считал ее милой, но с ее волосами, разметавшимися по моему темно-синему одеялу, смотрящей на меня широко раскрытыми и доверчивыми глазами, она просто сногсшибательна.
Мне хочется обернуть ее блестящие локоны вокруг кулака и потянуть, поэтому я закручиваю их в локон пальцем.
— Прости, Джим. Я не знаю, как это делается.
— Что именно?
— Пригласить тебя на свидание. Встречаться с тобой. Я никогда не буду относиться к тебе… — я замолкаю, не зная, как закончить свою мысль. — Джеймсон.
— Себастьян. — Ее губы приподнимаются в терпеливой улыбке.
— В тебе нет ничего простого…
Ее тихий смех наполняет комнату: — Слава Господу, за это.
— Не могу, блядь, поверить, что говорю это, но для того, кто начинал просто
