– Я тоже такой, – согласился Михаил. – Но жизнь почему-то против.
Сильверстоун улыбнулся, поднялся, бросил деньги бармену на стойку.
– Если каким-то чудом уцелеешь, расскажу… Обещаю.
– Я свяжусь, – пообещал Михаил.
В кафе много народу, подумал он, перестрелки не будет. На улице тоже рискованно, там и посторонние люди, и простор для бегства. Так что брать будут на выходе.
Как и предположил, выход загородили четверо. Все крепкие, налитые силой, но встали слишком тесно, хоть и встали от стены до стены.
Михаил замедлил шаг, чувствуя, что еще один кошачьими шагами двигается сзади, соразмеряет скорость с его шагами. В тот момент, когда протянул обе руки и уже почти вцепился в шею, Михаил резко развернулся, перехватил одной рукой за кисть, другой за голову и швырнул этого тяжеленного бычару в загородивших дорогу.
К их несчастью, все четверо в этот момент разом бросились вперед, а могучий напарник ударился в них, как скала. Свалить их на пол помог Михаил, а пока все барахтались, мешая один другому, он выбежал на улицу.
Прохожие шарахнулись, он побежал через дорогу, лавируя между автомобилями, что не успевали даже затормозить. Вдогонку прогремели два выстрела, один мимо, второй грянул одновременно с острой болью в спине слева.
Михаил с трудом удержался на ногах, еще две пули просвистели над головой, затем острая боль в ноге прямо под коленом. Он захромал, но заставил себя бежать все ближе и ближе к полосе для автомобилей.
Один из парней, что стоял на обочине с девушкой, вдруг резко развернулся к нему и, молниеносно выхватив пистолет, выстрелил дважды.
Одна из пуль ударила Михаила прямо в середину груди, вторая больно саданула в плечо с такой силой, что он услышал хруст какой-то перебитой косточки.
Третий раз нажать на скобу стрелок не успел, Михаил в ярости снес его, как бык сметает забор из штакетника. Вместе с напарницей, тоже выдернувшей откуда-то пистолет, вылетели под колеса автомобиля, а тот на большой скорости затормозил так, что скрип тормозов ударил по натянутым нервам.
Дверка распахнулась, Обизат прокричала:
– Я здесь!
Он прыгнул вовнутрь, по кузову часто застучали пули. Обизат, сцепив челюсти, часто крутила баранку то в одну сторону, то в другую, моментально выискивая щели, куда можно вклиниться и проскочить, спросила, не поворачивая головы:
– Куда?
Морщась, он ощупывал плечо, почему-то болит сильнее, чем грудь, там пуля как будто растворилась, сказал сквозь зубы:
– Просто за город… А я пока позвоню…
Снова стрельнуло острой болью, когда вытаскивал смартфон из кармашка, не зря переложил туда из заднего, но пока набирал номер, боль постепенно испарилась.
– Привет, – сказал он, как только услышал гудок. – Да, Курт, это я… Ты был прав, рубашку малость подпортили. Запишу на твой счет! Фирменная. Это же все равно были твои люди, хоть и не в прямом подчинении?.. А теперь давай, говори.
В мобильнике зашуршало, наконец голос проговорил в изумлении:
– Не представляю, каким чудом удалось улизнуть! В кафе видел, как ты их уделал, но на улице, думал, точно… остановят… В таких случаях всегда оставляют заслон.
– Пытались, – сообщил Михаил, – но моя армия не дремлет. Говори, где встречаются заговорщики, а я скажу, чтобы убрали палец со спускового крючка…
– Чего?
– Не видишь на своей груди красную точку? – переспросил Михаил. – И правильно, что не видишь. В нашей группе обычно бьют в голову.
В мобильнике послышался тяжелый вздох.
– Хорошо-хорошо. Если у тебя есть армия… или хотя бы большой отряд, придется устроить разнос тем, кто не сообщил о нем. Правда, теперь у тебя есть шанс. Хоть и слабенький. Заговорщики, как ты их грубо так называешь, хотя они считают себя кристально чистыми и преданными патриотами, начнут собираться через сорок минут за городом в заброшенном лагере «Фаттах аль-Джелалладдин»…
Михаил прервал:
– «Фаттах аль-Джелалладдин» давно распущена.
– Давно, – согласился Сильверстоун с ноткой иронии, – уже месяц как, а для здешней динамики это прошлый век, – но лагерь остался. Там и сейчас иногда встречаются лидеры разных групп для переговоров. Думаю, все они прибудут с неплохой охраной… Макрон, ты недавно сглупил, что удивительно при твоей репутации человека… достаточно умного и расчетливого. Гайдуллин, которого ты едва не арестовал, начал действовать ускоренно. У него хорошая команда, сумели отбить при перевозке в тюрьму с надежными стенами. А сейчас, будучи раскрытым, срочно собирает силы!
– Вот сволочь, – вырвалось у Михаила.
– Да, – согласился Сильверстоун – Где-то через полчаса или час, точно не знаю, у него встреча с двумя генералами, что поддержали переворот, а также шефом тайной полиции. Тот обеспечит беспрепятственный захват президентского дворца. Так что ты не предотвратил переворот, а даже ускорил!
Михаил вздохнул, сказал с грустью:
– Старею, пора с этой беготней завязывать. Либо купить домик на берегу моря, либо коз завести… а то и курей… Но так на всякий случай, если данные окажутся неверными…
– То придешь за мной, – договорил Сильверстоун. – Удачной охоты, Акела! Не промахнись.
– И не мечтай, – ответил Михаил. – Конкуренция делает нас все акелистее.
Он прервал связь, но, сунув смартфон в нагрудный карман, сразу вытащил и переместил в задний на джинсах. Недавно две пули почти в упор ударили в грудь и плечо, оставив дырочки в рубашке, но получить пулю в задницу все-таки шансов больше, тогда же в спину выстрелили не меньше дюжины раз.
Правда, на этот раз убегать не планируется, а как в песне, солнцу и пулям навстречу, расправив упрямую грудь…
Обизат перестала бросать автомобиль из стороны в сторону, вырвались за город на простор, помалкивала, ее хозяин и повелитель занят, а Михаил сказал виновато успокаивающим голосом:
– Еще один бой… надеюсь, последний. И возвращаемся. А то Азазель рассвирепеет.
– Азазель? – переспросила она. – Он не знает, где мы?
– Отпустил прогуляться, – напомнил Михаил. – Подышать свежим воздухом. Вот мы и дышим… воздухом свободы и анархии, что вроде бы мать порядка.
Глава 12
Она осторожно поглядывала на его суровое лицо, стараясь понять, то ли это и есть прогулка в понимании людей, то ли это то, что люди называют юмором, приколами и еще зачем-то множеством разных имен, хотя непонятно, зачем их столько, если имеют в виду одно и то же.
Михаил поглядывал на спидометр и на уголок навигатора, там быстро сменяющиеся цифры указывают, что главари кланов вот-вот договорятся о разделе власти и приступят к реализации переворота в стране.
Обизат спросила с недоверием:
– А почему не в городе?
– Восток, – пояснил Михаил, – дело тонкое. В городе хоть какая-то, но власть, а вот на землях кланов свои законы. Там законы и демократия, что значит… да ладно, у вас разве не так?
– У нас так, – согласилась она. – Но у вас же вроде…
– У нас еще тот Ад, – сказал он. – А еще Крым и Рим, чего у вас в Аду и не снилось.
Она тоже часто поглядывала в боковое зеркало, но на ровном асфальте дороги почти нет
