– Из трех неверных, – согласился он, – я выбрал лучший. Точнее, я сам его придумал!.. Потому что самый умный и нарядный!
Она улыбнулась, Азазель все сводит к шуткам, чтобы не так горько, даже ей понятно, хотя, конечно, он в самом дел прожил эти тысячи лет интереснее остальных.
Михаил уже пересматривал вещи в рюкзаке, зря тащил лаунчер, сказал с неудовольствием:
– Как ты любишь себя хвалить! Мог бы и поскромнее.
Азазель ответил с обидой в голосе:
– А разве наш Творец, которого называешь то Господом, то Богом, а то и вовсе Господом Богом, не сказал самодовольно «Хорошо!», создав этот не совсем уж идеальный мир?
– Ну знаешь ли, – сказал Михаил, – то Господь, а то ты!
– Я Ему подражаю, – сообщил Азазель. – А ты, значит, против своего Господа?
Михаил дернулся, сказал поспешно:
– Ты что, ты что! Я никогда не буду мятежником! Ты на меня не наговаривай!.. Я верен!
– Присяге?.. Ладно-ладно, не отвечай, Светлотемный. Или Темносветлый?.. Вот и поймешь людей лучше. У них у всех часть от Сатана, заставившего Еву понести от него, и часть от Творца, вдохнувшего душу.
Бианакит, что помалкивал, отдыхая и набираясь сил, подал голос:
– Агиросион, насколько я помню от старших, был доверенным лицом Люцифера?
Все молча обратили взоры на Азазеля. Тот поерзал, сказал сердито:
– Вам бы это спросить у самого Сатана!.. А я бы посмотрел, как он ерзает и отводит глазки… И объясняет, что Сатан и Люцифер это хоть и одно и то же, однако в разных ипостасях…
Он повел плечами и замолчал, а Михаил сказал в великом раздражении:
– Ненавижу эти двойственности, колебания и аватары!.. Почему у меня никогда не было сомнений и раздвоения личности?
Азазель нагло улыбнулся.
– Потому, мой меднолобый друг. Ты хорош и даже прекрасен отсутствием амбивалентности в правоте своего дела. Когда-то так было и в Аду… вначале.
– Почему, – спросил Михаил, – только вначале?
– Потому, – ответил Азазель с наглой покровительственной ноткой, – что пришлось наказывать грешников, а это общаться с ними, набираться от них всяких человеческих амбивалентностей. Даже Сатан, на что уж богоборец, и то, как оказалось, в чем-то с Небесами согласен, а чему-то враждебен дальше некуда… Авриэль и Самаэль одно и то же, однако Авриэль не обрезан, а Самаэль обрезан, а это уже подразумевает, что в одном теле быть не могут, раз уж для обоих это так принципиально. У некоторых в Аду та же проблема… А вот ты цельная солдатская натура!
– Но-но, – сказал Михаил.
Азазель воскликнул с пафосом:
– Это же прекрасно! Для общества, разумеется. Ты общественник. Говоря иносказательно и вбоквельно. Столб, на котором все держится. Хоть и неотесанный. Основа! Впрочем, любая власть как раз и держится на неотесанности общества.
– Ладно, – сказал Михаил твердо. – Отесан я или не отесан, но тех троих княжеских сынков убивал не я.
Азазель поинтересовался с издевкой:
– Как докажешь?
Михаил ответил с достоинством:
– Я никогда не нападу со спины.
Азазель взглянул на него остро.
– Ах да, это же ты со своей средневековой моралью и понятиями о чести и рыцарском достоинстве… Прости, я сглупил. Тебя нужно было исключить сразу. Тогда кто бы это мог быть? Что, если это Обизат?
Михаил дернулся.
– Ты чего? Она с какой стати?
– Она тебе предана, – пояснил Азазель. – Настолько, что если ты хочешь держать Аграт для плотских утех, то Обизат тебе поможет, несмотря ни на что.
Михаил бросил быстрый взгляд на застывшую Обизат, горячо запротестовал:
– У меня с Аграт ничего не было!..
– Да? – спросил Азазель с сомнением. – Ладно, но тогда кто же перехитрил самого Сатана?.. Не представляю. Трудно поверить, что кто-то мог перехитрить Князя Тьмы и Отца Лжи. А может быть, ты все-таки еще и хитрый?
Михаил буркнул:
– Разве что женщина могла. Я слышал, женщина перехитрит самого Люцифера.
Азазель отмахнулся.
– Болтовня, языки чешут, поговорить о женщинах все любят, а на самом деле… Гм, а вообще-то мы за эту ниточку еще не тянули. Спасибо, Мишка! Вот что значит постучать в Михаила… Ты как точильный камень для моей блистающей мудрости. Рядом с тобой я всегда умен, красив, готов выпить и закусить, но можно и без закуски.
Михаил сказал сердито:
– Ничего не понял. При чем здесь женщина?.. Ты же вроде бы намекнул, что это сделал ты!
– Я не намекивал, – пояснил Азазель, – просто оставил некую недоговоренность. Не стал так уж слишком уверять Сатана, что это сделал не я… Вернее, уверять стал, но так, чтобы не поверил или засомневался, что говорю правду…
Даже Бианакит и Обизат смотрели в полнейшем непонимании, а Михаил, как глас народа или хотя бы команды, спросил тупенько:
– Зачем?
– А зачем, – поинтересовался Азазель, – нам ему помогать? Пусть ищет ответы сам. А то вдруг ответ в самом деле повредит нам?
Михаил спросил в раздумьях:
– А за что их убили?
– Сатан темнит, – ответил Азазель. – Я спросил дважды, он уклонился. Возможно, ответ где-то там.
– Кто этот Танпэйсон?
– Один из сыновей Велиала, – сообщил Азазель с неудовольствием. – А Велиал… гм… Гамалиэль упоминал, что Велиал тоже стоит за этим порталом. Велиал силен и страшен, слава о нем докатилась даже до людей! В манускриптах Мертвого моря назван единственным правителем Ада, а Милтон в «Потерянном рае» расточал ему комплименты. Не читали?.. Ну да, военные, вам только уставы читать… Велиал все еще один из сильнейших, однако со дня свержения с Небес теряет позиции. Иногда, правда, отвоевывает по мелочи, но больше теряет… Впрочем, род не зря борется за право быть первым, сам Велиал силен и амбициозен. А его сын мог еще больше укрепить его власть… Но ты сынка уконтрапупил… Ладно-ладно, не ты, хотя… а у тебя точно нет другой ипостаси?
– Точно, – огрызнулся Михаил. – Нам только Велиала не хватало!
– Возможно, – предположил Азазель, – Велиал знает о портале, но не строил. Но это все равно преступление, должен был сообщить Сатану!
Он поднялся, взялся за лямку рюкзака. Михаил с тревогой увидел, как осунулось его лицо, а нос и скулы заострились, как у мертвеца. Даже дышит тяжело, с надсадными хрипами, хотя изо всех сил старается не показывать, насколько измучен и что держится из последних сил.
– Ну ладно, – сказал он сиплым голосом, – надо возвращаться. Сил у нас маловато, но оставаться еще опаснее.
Бианакит предупредил:
– Я мертв, как эти камни. Меня придется тащить, помочь не смогу.
– Я тоже выложилась, – призналась Обизат с неловкостью. – Может быть, еще чуть посидим?
Азазель бросил испытующий взгляд на Михаила.
– Да, я тоже не очень, – сказал он колеблющимся голосом, – но попытаться стоит… Главное, этот чертов портал закрыли. Часть работы сделана.
Михаил дернулся.
– Часть?
Азазель пожал плечами:
– А ты что думал?.. Через этот портал в наш мир лезла всякая мелкая шелупень. Мы его перекрыли. Теперь останутся только те, что находят другие пути.
– Ох, – сказал Михаил.
– Их меньше, – заверил Азазель, – можно сказать, совсем мало. Мы справились с угрожавшей нам массовостью!
Михаил вздохнул с облегчением.
– Ну уже легче.
– Но эти отдельные намного сильнее, – добавил Азазель. –
