Мальчики присоединились к упрямой девочке, которая, казалось, всегда знала, чего хочет, и начали молотить по всем четырём стенам комнаты. Они били всем, чем придётся. В ход шли ноги, кулаки, локти, спина; Герман даже попробовал пробить стену головой. Даша ладонями издавала звуки, похожие на барабанный бой. Вдруг мальчики одновременно сказали:
— Тише…
— Здесь какой-то звонкий звук, — почему-то шёпотом сказал Герман.
— Здесь тоже самое, — в тон Герману прошептал Котя.
Ребята находились в противоположных сторонах друг от друга. Котя обследовал часть стены, через которую Григорий забросил детей. Герман, стоя напротив него, позвал:
— Идите сюда!
Он постучал и все услышали звук, который был более громким и звонким, чем в других местах.
— Как будто там пустота, — так же, как и мальчики, шёпотом произнесла Даша. Конечно, кроме духов, их никто не мог слышать. Но дети, всё равно, зачем-то перешли на шёпот. Герман с силой надавил на это место, и все издали радостный возглас. Квадрат, образовавшийся в стене, поддался вперёд. Но дальше он не двигался.
— Даша, как открывалась твоя стена? — не отнимая рук от стены, спросил Герман.
— Вперёд и в сторону, — затаив дыхание, подсказала девочка.
Герман начал двигать выдвинувшийся квадрат в сторону, но ничего не получалось.
— Попробуй в другую, — подсказала Даша, — я вспомнила! Направляй вправо!
— Есть! — воскликнул Герман.
Дети не верили своему счастью. В комнате, в которой не было и не могло быть выхода, зияла дыра. Поток света и воздуха ворвался в душное, тёмное помещение. Друзья выглянули и увидели, что они находятся на вершине цветущей горы. А вниз ведут множество узких тропок. Лица в стене стали жадно хватать ртом свежий, горный воздух. И каждый из них не мог надышаться:
— Бесценный глоток жизни! Я всегда дышал воздухом, сколько хотел и не ценил этого. Если бы я смог снова стать человеком, то был бы самым счастливым из всех людей, только лишь потому, что знаю цену глотка жизни.
— Какое счастье просто дышать, — втягивая воздух, сказал Правитель.
— Если они дышат, значит, они живут? Получается, они снова стали людьми? — с надеждой предположила Даша.
И действительно, из стен стали выходить люди. Дети удивились, обнаружив, что их намного больше, чем они думали.
— Оказывается, искателей счастья не так уж мало в нашем мире, — заметил Котя.
— Сынок, — обратился к нему уже не дух, а самый настоящий Правитель острова, — счастье незачем искать. Вдох-выдох и ты уже счастлив. Счастье внутри тебя. Мне понадобилось более шести лет, чтобы это понять.
— Смотрите туда! — воскликнула Даша, указывая на противоположную стену.
Там вырисовывался чёрный квадрат. В середине которого стена стала сжиматься, как тлеющая бумага и посыпался пепел. В комнате появился ещё один выход. Вернее, вход в комнату колдуна. Кто-то из бывших духов сообразил:
— Надо поскорей выбираться.
Дети наблюдали, как счастливые люди спускались по тропкам торопливым шагом. Бывшие узники улыбались, вдыхая полной грудью воздух, приветствуя своё новое рождение. Когда друзья остались одни, они заметили Правителя, который один из всех бывших духов никуда не спешил.
— Интересно, куда ведут эти тропки? — размышляла Даша.
Правитель объяснил:
— Это горные пути к соседним королевствам, — он вытянул руку, указывая на одну из узких змеевидных троп, — эта ваша. Она ведёт в королевство Четырёх Стихий. Если очень поторопитесь, как раз успеете к обеду.
Дети переглянулись. За один день они, перенесшие неимоверное количество испытаний и приключений, стали понимать друг друга так, как будто прожили всю жизнь вместе.
— Нам туда, — указал Котя на противоположную стену, — мы должны отдать людям любовь.
— Тогда нам по пути, бесстрашные герои! — сказал Правитель.
— Ага, бесстрашные… Лично я боюсь Григория, — пробормотала себе под нос Даша.
Но Правитель услышал её. Он обнял девочку за плечи:
— Я ещё не встречал человека, который бы никого и ничего не боялся. Но у вас есть то, чего боится сам страх! У вас есть Любовь. Любовь побеждает страх.
Оказавшись в комнате Григория, дети облегчённо вздохнули. К счастью, колдуна здесь не было.
— Когда-то эта комната была моей спальней, — грустно сказал Правитель, рассматривая странные приспособления, которые бывший конюх использовал для своих чёрных дел.
Все четверо почувствовали нехорошее, гнетущее состояние. Чёрная сила, присутствующая в этой комнате, давила на них. На железных столах стояли банки и колбы, из которых шёл чёрный дым. Под окном стояло веретено, всё опутанное чёрными нитками. Даша задрожала:
— Когда он нас заволок сюда, я была так напугана, что не заметила всего этого.
— Покарауль за дверью. Если услышишь шаги, предупреди нас, — попросил девочку Герман.
Он заметил, что Даше стало не по себе и, таким образом, выпроводил её из этой дикой комнаты. Как только за Дашей закрылась дверь, Герман открыл ставни. И в комнату, несмотря на густую крону дерева за окном, проникло немного света. Правитель был удивлён. Раньше это дерево было таким маленьким, что едва доставало до окна первого этажа. Он оглядел свою бывшую спальню, подошёл к стене и с ужасом стал во что-то всматриваться. Котя заметил его взгляд. И так же, как и Правитель, застыл в ужасе. Маленький главный академик знал, что уже видел лицо женщины, которая со стены смотрела на него. И перед глазами в памяти сразу же предстало изображение короля и королевы, которое он рассматривал сотни раз. Вдруг мальчик, побелевший как мел, не отрывая взгляда от увиденного, с полными страха глазами, воскликнул:
— Мама! — и упал без чувств.
Правитель, приложив руку к сердцу, прошептал:
— Оливия…
Герман подошёл к стене и увидел висящую на ней подушечку в виде сердца. Изображённое на ней женское лицо было всё утыкано чёрными иголками. Самая большая игла была воткнута посреди лба и в этом месте капала кровь. Правителю и Герману понадобилось немало времени, чтобы привести Котю в чувство. Он очнулся, снова взглянул на стену и начал всхлипывать, судорожно повторяя:
— Ма-ма… ма-ма… ма-ма…
Немного успокоившись, он, наконец, смог произнести:
— Что он сделал с моей мамой?
Правитель успокоил мальчика:
— Не бойся, она жива. Григорий, так же, как и… — Правитель оборвал себя на полуслове, но тут же продолжил, — в общем, он сильно любит твою мать. Он не посмеет её убить. — И стал носовым платком доставать иголку за иголкой, объясняя, — это сильное колдовство. Количество иголок означает, как сильно жизнь побила эту прекрасную женщину. А вот эта, самая большая игла во лбу лишила её памяти.
— Откуда вы всё это знаете? — удивился Герман.
— Я видел книги у Григория. Некоторые из них читал. Но даже не предполагал, что эти рукописные листы, доставшиеся моему конюху в наследство от его деда, могут принести столько зла. А эту подушечку я лично когда-то сшил своими руками.
Он достал все иголки, кроме одной — самой большой, — она, как будто приросла и стала частью изображения.
— Давайте я попробую, — предложил Герман.
— Это опасно! — остановил мальчика Правитель, — если ты дотронешься до иглы, можешь сильно пострадать. Нет, сила здесь не
