Оставалась одна карточка армейца, который исчез во время диггерского набега. Сержант вместе со своей пятеркой охранял какой-то агрегат, используемый Республикой в войне с диггерами. Диггеры сделали вылазку, уничтожили агрегат и исчезли. Возле разломанного инструмента было найдено четыре трупа; сержанта там не оказалось – только его оружие. Увели его диггеры, убежал он куда-то сам или утащили его труп хищники – осталось неизвестным. В любом случае, он тоже не подходил под психологический портрет Соломона, к тому же происходил из партизан, а не из центровиков, да и исчез слишком поздно, чтобы успеть «обратиться в Соломона» и увлечь за собой почти всех чистильщиков.
Поэтому Верина настойчивость в истребовании карточек пропавших без вести военных, поставившая в неловкое положение главу Сил Безопасности Дайнеко, оказалась напрасной. Очередные сутки были потрачены зря, а значит, Муос стал еще на один шаг ближе к своей гибели. С момента возвращения от чистильщиков Вера почти не спала. Даже ее тренированный организм начинал сдавать. Ее мозг, не переставая гонять мысли по замкнутому кругу, ища какие-то связи между известными ей фактами и событиями, находился в состоянии, близком к апатии и отчаянию. Не добавляло оптимизма и то, что она увидела в лагере с гордым названием «осадная группа Ментопитомник», в котором ей пришлось опрашивать очевидцев исчезновения последнего из шести без вести пропавших. Два десятка солдат скучились в узком и длинном проходе ко входу в Ментопитомник, наполовину залитом тухлой водой. Это столичное поселение диггеров вновь перешло в руки врага, и теперь сдавать его они не собирались. Грязные спецназовцы, армейцы и рабочие, уставшие от неопределенности, упорства диггеров, забаррикадировавшихся за массивными добротными стенами, и постоянной опасности быть атакованными осажденными или их неуловимыми сотоварищами, которые могли появиться в любой момент с другой стороны, вынуждены были месяцами прозябать в едва освещаемой слабыми лампами смрадной темноте. Даже Верино закремневевшее нутро заныло при взгляде на приподнятые над водой сбитые из досок нары, по которым, словно черви, были вынуждены ползать ее бывшие сотоварищи, стараясь не задевать низкий свод потолка, покрытый толстым слоем плесени, пожираемой слизнями, которые в последнее время научились присасываться и к спящим осаждающим. Их пропитанные влагой одежды также покрылись слизью и плесенью, отчего люди стали сами похожи на слизней и часто болели.
Но несмотря ни на что, Штаб не давал команды к отступлению. Все возможные ресурсы были задействованы, чтобы любыми средствами проникнуть в одно из последних убежищ диггеров – лучшие инженеры усовершенствовали долбильные и сверлильные механизмы для того, чтобы проковырять массивные железобетонные стены, за которыми скрывались диггеры. Хотя горькая ирония выполняемой задачи заключалась в том, что никто толком и не знал, скрывается ли кто-нибудь в Ментопитомнике на самом деле. Может быть, за долгие месяцы диггеры вымерли от голода, а может, прорыли выход и ушли. А может, у них изначально имелся секретный ход, о котором не было известно Республике. Этого не знал точно никто, и осадная группа Ментопитомник настырно выполняла приказ Штаба любыми судьбами захватить столичное поселение диггеров.
Как результат усталости, недосыпания и граничащей с отчаянием досады от невозможности разрешить поставленную ей задачу окружающая Веру действительность приобрела какой-то нереальный призрачный окрас. Пол подскочил, со свода туннеля посыпались обломки, раскаленный воздух сорвал Веру с ног и бросил на успевшую стать горячей стену, больно ударившись о которую, Вера рухнула в воду. Над водой прокатился огненный смерч, который мигом вскипятил верхний слой мутной жидкости, ожег Верину спину и превратил в пепел спинку ее комбинезона. Все-таки она не успела! Атомный взрыв сжег Муос, прокатившись плазменным ветром по просторным метрошным туннелям, а затем продезинфицировал от всего живого и неметрошные ходы. Когда Вера приподнялась из воды, ставшей нестерпимо горячей, но секунду назад спасшей ее от выжигания, на первом вдохе ее грудь скрутил огненный спазм – горячий, пропитанный паром воздух опалил ее легкие. Иногда ей казалось, что она слышит далекий раскат, эхо, доносимое туннелями. Может быть, это взрыв атомного заряда, который она не смогла найти; может быть, спустя одну-две секунды пол вздыбится, потолок обвалится, а горящая плазма испепелит все то, что в данный момент пока еще является Верой.
– Не успела! – пыталась выкрикнуть Вера, но обожженные легкие родили лишь жалкий сухой хрип.
Вера, шатаясь, стояла в закипающей воде, из последних сил стараясь противостоять сильному ветру, порожденному взрывной волной. Свет залил туннель, нестерпимо яркий свет, растворивший потолок и стены, растворивший в себе саму Веру. Это не могло быть атомным излучением – оно непременно было бы поглощено изгибами туннелей и переходов. Ветер как-то незаметно стих, прошла боль от ожогов, тело стало невесомым. Вера пыталась посмотреть на себя, но почему-то не смогла этого сделать. Навстречу шли люди, десятки, сотни людей в белых комбинезонах. Они шли навстречу свету и непринужденно разговаривали, весело указывая друг другу на его источник. О
