Атомные заряды этого вида разрабатывались для размещения на военных базах, находившихся на территориях иностранных государств, дружественность которых была очень зыбкой. В случае переворота в государстве база подлежала эвакуации, а все, что не могли или не успевали эвакуировать, не должно было попасть в руки бывших друзей. Но далеко не всегда имелась необходимость именно в тотальном уничтожении базы и прилегающей территории посредством ядерного взрыва, который на месте базы создаст кратер, а заодно уничтожит несколько близлежащих городков страны, оказавшейся столь негостеприимной. Иногда достаточно было просто «отравить» базу, расплескав по ней ядерное содержимое бомбы. Можно было просто вынести заряд на высокое открытое место посреди базы и запустить другой режим привода в действие заряда. Тогда небольшой взрыв изнутри вместо сжатия плутониевой начинки, наоборот, разбрасывал его во все стороны, на десятилетия делая зараженной территорию в несколько футбольных полей, превращая тем самым базу в радиоактивный могильник.
Возможность приведения заряда в действие двумя способами была предусмотрена в дистанционном приводе-ноутбуке к нему. Эту же возможность повторил и Якубович в своей лаборатории, заменив электронный привод механическим. И в последнее мгновение он понял, что именно сделала Вера до того, как толкнула тележку к нему. Несильный взрыв ранил разлетевшимися осколками корпуса некоторых цестодов и только стоявшего рядом Якубовича разорвал на куски. Если бы этого не случилось, он сообщил бы цестодам, что помещение заражено. Он посоветовал бы всем тщательно помыться, одежду выбросить, а это обиталище оставить навсегда и искать другой цестодиум. Послушай они его советов – многие перенесли бы тяжелую лучевую болезнь, но выжили бы и продолжили свое дело. Однако ничего сказать он не успел, и все цестоды останутся жить в Цестодиуме, будут дышать радиоактивным воздухом, питаться зараженными продуктами и носить на себе наслоения разбросанных взрывом радиоактивных веществ, не понимая, почему у них стали появляться язвы и болезни и почему они начали умирать один за другим.
Впрочем, взрыв и радиоактивный выброс сразу же дурно сказались на цестодах – некоторые потеряли сознание, кого-то тошнило. Только Зозон выбежал за ней в тот момент, когда Якубович еще рассматривал в руках заряд.
Вера бегала по остекленевшим ходам, ища выход, а когда увидела долгожданные бетонные стены, не инкрустированные строителями, там ее уже ждал Зозон. Он разминался, покручивая мечом. Как ни странно, но именно эти до боли знакомые движения напомнили ей того прежнего Зозона, человека сильного и доброго, человека, искавшего истину и старающегося не причинять зла женщинам и детям. Но посмотрев в пустые безжизненные глаза Соломона, она еще раз убедила себя в мысли, что Зозон умер, умер еще в Госпитале. А перед нею разминается труп Зозона, двигающийся труп, унаследовавший навыки того, кто когда-то жил в этом теле.
Сзади слышались крики. Опомнившиеся цестоды выбежали из зала и искали Веру. Наверняка Великие цестоды участвовали в преследовании, а значит, времени у нее оставалось не больше полуминуты. Да и на долгий бой она была сейчас неспособна: сказывалось психическое истощение в борьбе с неустанно стучавшимся в ее сознание червем. Она в три шага разогналась, метнула в Зозона левый секач и упала на спину ногами вперед, проехав несколько метров по скользкому стеклянному полу. Пока Зозон отбивал секач, отвлекшись и не поняв маневра соперницы, Вера оказалась сзади него, быстро вскочила на ноги и нанесла мощный удар по шее вторым секачом. Зозон выронил меч, схватился руками за кровоточащее рассечение, обернулся и посмотрел на Веру. И ей показалось, что в этом взгляде узнавался тот, прежний, настоящий Зозон. Услышав приближающийся топот, Вера подхватила брошенный секач и скрылась во мраке коридора, оставив Зозона дожидаться второй смерти.
IV. Психологи
1Не было ни одного человека, кому выпал жребий выжить в день Последней мировой, для которого случившееся не стало тяжелым психологическим потрясением. Гибель оставшихся наверху близких, осознание безвозвратной утраты прежнего образа жизни, невыносимые условия скученности и пребывания в замкнутом пространстве, голод и лишения первых месяцев обитания под землей, болезни и мор тысяч людей стали причиной стресса для каждого спустившегося под землю. Правда, переживали случившееся по-разному: кто-то впадал в ступор, кто-то – в истерику, одни терпеливо все переносили, другие становились агрессивными, а многие просто сходили с ума. Никогда этот видавший беды народ не оказывался в такой отчаянной ситуации.
Уже в первый день Президент Валерий Иванюк дал распоряжение о создании психологической службы Муоса, в которую набирались выжившие психологи, психиатры, психотерапевты. Трудно переоценить то, что сделали эти люди: наряду со священниками разных конфессий они выводили из тяжелейших депрессий и стрессовых состояний сотни людей, давали им надежду, помогали лояльней взглянуть на те условия, в которых они вынуждены жить. Забывая о том, что они тоже люди, испытавшие не меньшие психологические потрясения, психологи сутки напролет пропускали через себя проблемы чужих людей, и во многом благодаря их самоотверженному труду в первые месяцы и годы Муос выжил, а не утонул в глобальной депрессии или не сгорел в агрессивных вспышках, любая из которых, словно детонатор, могла взорвать толпу, ввергнув всех выживших в агонию всеобщего буйного помешательства.
Не все психологи выдержали чудовищные нагрузки, груз чужих страхов, маниакальных идей и проблем – многие из них уходили на другие, более спокойные работы, а некоторые и сами сходили с ума. Но зато оставшиеся прошли такую профессиональную практику, которой не было ни у одного специалиста их профиля на протяжении столетий. Нарабатываемый опыт обобщался, успехи в сглаживании конфликтов психологической службой тщательно исследовались, и в дальнейшем испытанные удачные методы применялись другими психологами. Уже вскоре каждый специалист умел быстро устанавливать психологический контакт, по словам, поведению, жестам и мимике тестируемого стремительно определять его психотип, особенности характера и склонности поведения. Особо изучались «полиграфические» методы, позволявшие по внешним признакам определить, говорит ли тестируемый правду или же врет. Ну и конечно, каждый психолог обладал навыками гипноза и нейролингвистического программирования – и это давало значительные преимущества при оказании помощи людям, оказавшимся в критических состояниях.
Шли годы, обитатели Муоса постепенно привыкали к жизни под землей, нуждающихся в психологической помощи становилось все меньше. Но надобность в психологах не отпала – наоборот, их функции все расширялись: теперь они участвовали в отборе кандидатов на важнейшие должности (в Инспекторат и администраторами поселений), поскольку любая ошибка в назначении в критических условиях Муоса могла оказаться пагубной. Психологов привлекали к разрешению конфликтов внутри поселений, к выявлению и пресечению возможного неповиновения, их звали на допросы преступников и бунтарей, они обучали навыкам нейролингвистического программирования и полиграфического
