Адэр опешил:
— Это еще зачем?
— Этой ночью от него будет больше пользы, чем от меня. Эш умен и опытен. Побеседуйте с ним. Узнайте его чуточку лучше. Пусть он расскажет, чем живет его народ. Это поможет вам понять ветонский Совет.
— Важнее, чтобы Совет понимал меня.
— Мне нужна победа! — Малика сжала его руку, лежащую на бедре. — Вам нужна победа! Без победы с этих земель нельзя уходить! Если вы не будете знать, что у ветонов творится в голове, сражение вымотает силы, а я не смогу помочь вам. Мне нельзя помогать вам. Вы должны сами покорить Лайдару! Вы можете владеть Порубежьем, а можете править Грасс-дэ-мором. Я выбираю Грасс-дэ-мор. А вы?
Адэр осторожно высвободил ладонь, легонько провел кончиками пальцев по смуглой щеке:
— Я успел к тебе привыкнуть.
— Это пройдет.
— Когда?
— Не тратьте время, мой правитель. Вызывайте Эша, — промолвила Малика и направила взор на пламя, бурлящее в камине.
Под утро над долиной заклубился туман, расстелился между соснами и елями, улегся лохмотьями на разлапистых кронах деревьев и припозднившихся порослях кустов, окутал Лайдару мутной поволокой. Предрассветная тишина стала вязкой и тяжелой, как туман.
Доныне неведомое для степных порубежцев явление вызвало нешуточную тревогу. Вышагивая вокруг особняка правителя, стражи то и дело перебрасывались фразами, вглядывались в молочную завесу, но ничего не видели дальше вытянутой руки.
Дверь тихо выпустила на крыльцо трех полуночников.
— Не забудьте надеть на моранду ошейник, — произнес Эш и торопливо откланялся. Плотная пелена поглотила крепкую фигуру, заглушила твердые шаги.
Адэр взмахнул рукой, Малика поймала из-под его пальцев туманный завиток:
— Я никогда такого не видела!
Придерживая подол платья, закружилась. Вокруг нее заволновалась белоснежная вуаль, влажно заблестели черные глаза, на смуглом лице засверкали крохотные, как бисер, капли.
— Ты не ответила на свой вопрос, — промолвил Адэр.
— Какой?
— Ты не сказала, приятно ли тебе мое вожделение.
— Разве я могла такое спросить? — проговорила она и сбежала с лестницы. Молочный воздух подымился и вновь загустел.
Адэр вернулся в гостиную. Развалившись на диване, уставился на безумствующий в камине огонь.
Часть 27
Шершавый язык прошелся по щеке, в шею уткнулся мокрый холодный нос. Адэр повернулся на бок, обхватил себя за плечи. Нос перекочевал в ухо и шумно засопел.
— Парень! Уйди, — прошептал Адэр.
Звереныш принялся легонько покусывать мочку уха. Адэр с огромным трудом открыл глаза. Парень радостно взвизгнул, запрыгнул на кровать и начал вылизывать хозяину подбородок.
— Ты сам напросился, — сказал Адэр и столкнул Парня с кровати.
Через пять минут из ванной комнаты послышались шум воды, смех и игривое рычание зверя.
А через полчаса Адэр сидел на полу, держа в руках ошейник:
— Я понимаю, что ошейник — это мерзкая вещь, но обещаю, что при первой же возможности сниму его. Обещаю, что для подобных случаев я закажу тебе самый лучший ошейник. Ты будешь в нем, как в короне. Парень! Я же не прошу тебя лаять, как собака. Парень!
Моранда выглянул из-за кровати и снова спрятался.
— Я тоже иногда одеваюсь, как простолюдин. Думаешь, мне нравится? Мне даже приходится говорить, как они. Сидеть с ними за одним столом, париться в бане, бродить по лесу. А, знаешь, для чего? Чтобы люди думали, что я один из них. — Адэр немного помолчал. — Но почему-то всё выходит наоборот. Парень! Нас выгонят из города. Ты этого хочешь?
Звереныш высунул нос из-за угла кровати.
— Эш сказал, что моранда Зервана тоже носил ошейник, и собаки сидели в будках. Парень! Давай проверим! Если собаки не вернутся, я сниму ошейник и выброшу. Обещаю!
Парень подполз к Адэру, опустил морду между лапами, устремил на него тоскливые глаза.
Адэр погладил его по голове:
— Прости, что причиняю тебе боль. Прости.
Через час Парень уже вышагивал рядом с хозяином по центральной улице древней столицы. Прохожие останавливались и долго смотрели вслед удивительной паре. Мальчишки шумной гурьбой бежали сзади и всячески пытались привлечь к себе внимание невиданной собаки в потертом кожаном ошейнике. Парень окатывал их красным взглядом и отворачивался. Блестящий черный нос ходил ходуном, вынюхивая непривычные запахи большого города.
Адэр не хуже моранды ловил оттенки воздуха. Каменная мостовая пахла ранней осенью — затухающим зноем и кисейным туманом. От зданий веяло стариной — вековым духом и бессмертной красотой. От мальчишек доносились все верхние и нижние ноты безмятежного детства — ржаные пряники, медовые конфеты, резина на колесах велосипедов и бриллиантовая зелень на коленках. Прохожие благоухали здоровьем и силой. А звереныш окатывал ароматом свободы.
— Господин!
Адэр оглянулся. По тротуару шел Урбис. Удивительно, но ему удавалось при торопливой ходьбе сохранять важный вид.
— Эш передал мне ваше приглашение, — сказал староста.
— Зря торопишься. До встречи еще есть время.
— Решил прогуляться перед разговором, а тут вы. Позволите составить вам компанию?
Адэр пожал плечами:
— Разве что подышать воздухом.
Староста посмотрел на моранду:
— Рад, что вы услышали нашу просьбу. Я не знаю, что для них значит ошейник, но для наших собак — ошейник на моранде много значит. Я хотел спросить вас…
— Урбис! Дыши глубже.
Староста сцепил за спиной руки и пошел рядом, глядя себе под ноги. Адэр судорожно соображал, чем заполнить внезапно возникшую пустоту. Молчание правителя в компании второго по значимости среди ветонов человека на виду у горожан могло быть неправильно ими истолковано.
— Урбис, я не смогу перейти на «вы».
Староста качнул головой:
— Понимаю.
— Не понимаешь. В людях выше всего я ценю честность. Я еще не решил, как накажу Эша, но он был со мной честен с начала и до конца. А ты лгал с первой и до последней секунды.
— Возможно, я что-то забыл…
— Я напомню. А сейчас дыши воздухом.
Адэр прибавил шаг. Шел третий день, только третий день, как Вилар и Малика объявились в Лайдаре. Слишком маленький отрезок времени, чтобы трезво и бесстрастно судить о прошедших событиях. И слишком тяжело держать себя в руках. Ему было под силу выгнать ветонов с насиженного места, заполонить Лайдару другими народами, присвоить дворец Зервана и усесться на престол со зверенышем с одной стороны и каменным изваянием моранды с другой. Стоит только заикнуться, как Тезар направит сюда самые отборные войска. Однако при таком самоутверждении еще сильнее обмелеет река собственного достоинства. Адэр это понимал и потому с небывалым терпением взирал на горожан и мирился с обществом старосты.
Но самой страшной была навязчивая мысль отделаться от притяжения Малики. Полубезумное состояние угнетало. Еще немного, и силы иссякнут. Бороться с похотью он уже не сможет. С похотью, которая мешает сосредоточиться на важных делах.
Внутри засела уверенность: стоит овладеть девушкой, и все ее чары испарятся. Адэр уже не знал, прибегнет к насилию или нет. От плотского самоволия пока что удерживало несколько причин. После хмельных кутежей не раз приходилось раскаиваться в содеянном. Воспоминания о пьяных оргиях вызывали
