От насилия над Маликой пока что останавливал затаенный страх: вдруг в этой верящей в сказки стране на самом деле существует проклятие морун? Ведь невероятные на первый взгляд мифы не раз оборачивались правдой. Но рядом с ней он терял голову, забывал мерзкие уроки молодости, попирал дружбу и превращался в дикого зверя во время брачного периода. Адэр подсознательно чувствовал, что может наступить минута, когда ему будет плевать — где, когда и в чьем присутствии он утолит свое желание. И это страшило.
Адэр и Урбис в сопровождении зверя в полном молчании вернулись к особняку по другой улице. Перешагнув порог гостиной, Урбис и вовсе помрачнел. Буркнул под нос приветствие Малике, низко поклонился Вилару.
Адэр уселся за кофейный столик и жестом пригласил Урбиса присоединиться. Малика и Вилар разместились в мягких креслицах по бокам камина.
Адэр сделал знак охранителю подать кофе и промолвил:
— Признаюсь, ты меня сильно удивил.
Староста приподнял бровь:
— Чем же?
— Надо иметь талант, чтобы вмиг превратиться из безмолвного посетителя постоялого двора в старосту. Это ведь ты сидел возле камина.
В глазах Урбиса промелькнуло изумление. Секунда, и они вновь затянулись колким инеем, как металл на морозе.
— Таланта не занимать и вам. Староста от посетителя немногим отличается, а вот правитель от праздного путника… Ваша игра выше всяких похвал.
Молоденькая ветонка поставила на столик сахарницу с колотым сахаром и принялась разливать кофе из расписного кофейника. Адэр с трудом отвел глаза от слишком глубокого выреза цветастого платьица и столкнулся с пронзительным взором Урбиса.
Ругнувшись про себя, взял кусочек сахара, перекинул из руки в руку:
— Что привело тебя в постоялый двор?
Староста отхлебнул душистый кофе:
— Проверял, как вольницы выполняют мой приказ.
— Кто это?
— Девушки, которым ветонский Совет предоставил свободу поведения.
— Одним словом — шлюхи.
— Вольницы — это вынужденная мера.
— Как яма.
— Как яма и многое другое.
— Значит, ты командуешь шлюхами.
— Лайдара огромный город. А вот в других селениях резервации без притока свежей крови наш народ исчезнет, как исчезают климы, как исчезают ориенты. Сколько их было? И сколько сейчас?
Адэр нахмурился:
— Шлюхи должны спать с чужаками.
— Вы догадливы. Если кровь вольницы сильнее, родится ветон… — Урбис придвинулся на край стула и прошептал: — А если слабее, в скором времени по улице будет бегать светловолосый мальчуган с синими, как летнее небо, глазами.
— Я не настолько глуп, чтобы плодить бастардов, — прошептал в ответ Адэр и уже громче добавил: — Вы же не любите чужаков.
— Мы да. А вольницы обязаны любить. У нас запрещены браки даже между дальними родственниками. Собственно, как и у морун. Единственное отличие: к ним, за Долину Печали никто не суется, и они вынуждены сами блуждать в поисках жертвы. Да что я рассказываю. Сбоку вас сидит моруна, у нее и спросите: почему она здесь? — Урбис отставил чашку и сплел на животе пальцы. — А что вас заставило скрывать свое имя?
— О людях можно много узнать, только поговорив с ними. Особенно, если они не догадываются, с кем говорят.
— И как? Ваши надежды оправдались?
В душе вновь зашевелилась злость. Адэр сжал в кулаке кусочек сахара.
Зашуршала ткань платья. Малика неторопливо обошла стол и встала за спиной старосты.
— Перед вами сидит правитель Порубежья, — тягуче проговорила она, — и нравится вам это или нет, но вы должны с этим смириться.
Урбис дернулся и с видимым усилием подавил желание оглянуться:
— Я уже давным-давно со всем смирился.
— Я знакомлюсь со своей страной. Это плохо? — произнес Адэр.
— Страна — это единство земель. А что увидели вы? Нет страны. Ее разорвали, растащили по кусочкам. — Урбис поднял на Адэра усталый взгляд. — Вы хотите забрать у нас Лайдару?
— С чего ты взял?
Староста вымученно улыбнулся:
— Только не говорите, что вами движут благородные помыслы. Помешать вам, потомку Великого Могана, мы не в силах. Надо быть безумцами, чтобы разжигать войну и гробить свой народ.
— Меня поражает твоя откровенность, — сказал Адэр.
— Хотите сказать, это чревато последствиями? А что вы можете со мной сделать? Отправить на искупительные работы? Так я с самого рождения искупаю грехи своих предков. Упрятать меня в подземелье? А где я сейчас? Я в темнице вместе со своим народом, разве что стен и решеток не видно. И мы гоним всех, как отовсюду гонят нас. Мы никому не рады, как нам не рады. И мы никого не ждем, как нас не ждут. — Урбис потер лицо руками. — Зря вы привели сюда моруну.
— Чем они вам насолили?
Урбис открыл рот, но Малика опередила его:
— Они боятся пророчества Странника. «Сомкнет уста Тот, Кто Предал. Раскроет уста моруна. Откроются двери, падут стены, моруна будет единственной стеной».
Староста развернулся:
— Ты все знаешь! Знаешь, что с твоим появлением многие заговорят о переменах. И не надо смотреть на меня своими черными глазами. Хотя…для вас черный — это не цвет. Это отсутствие цвета. Правильно я говорю? Глаза обретают цвет…
Она грубо оборвала его:
— Хватит ныть! И хватит себя жалеть! Разорвали страну… Растащили по кусочкам… А что вы сделали, когда была возможность сохранить ее? Научитесь признавать свои собственные ошибки и не судите других, для этого есть Всевышний!
Урбис направил взор на Адэра:
— Знаете, почему люди — не одни ветоны, а все народы — не любят морун?
— Вы надумали рассказать мне очередную сказку?
— У всех правителей династии Грасс старшими советниками были моруны, — словно не услышав, продолжил Урбис. — Вроде бы всё логично — законные хозяйки земель. А когда Зерван исчез, они решили прибрать власть к рукам.
Малика схватилась за край стола:
— Неправда!
— Советчица убила единственного престолонаследника. Задушила ребенка прямо в постели.
— Ты лжешь, — сквозь зубы прошипела Малика.
— Моруны назвали Зервана предателем и подожгли библиотеку, чтобы стереть из людской памяти династию Грасс.
Черные глаза выбросили сноп сверкающих искр.
— Ты лжешь!
Урбис рывком развернулся к Малике:
— А за что же, по-твоему, на вас объявили охоту?
— Вы слепы. Вы все слепы с рождения, — тихо произнесла она. — Но придет время, Урбис… Я раскрою уста и пророчество Странника сбудется. И только попробуй встать у меня на пути. — И вышла из комнаты.
— Что и требовалось доказать, — промолвил Урбис и смахнул с виска струйку пота. — Ведьма…
Адэр скрестил на груди руки:
— Мой тайный советник.
— Что?
— Она — мой тайный советник. Малика Латаль.
Урбис побелел:
— История повторяется.
Вилар склонился к Адэру:
— Я уйду?
Адэр кивнул.
Урбис вздрогнул от хлопка закрывшейся двери:
— Она неверно истолковала мои слова. Я не хотел ни жаловаться, ни, тем более, кого-то обвинять.
— Ты обмолвился об охоте на морун.
— Это было в прошлом и… Тогда все думали, что это правильно.
— Рассказывай!
Урбис обвел гостиную взглядом:
— Когда исчез Зерван, поползли слухи, что
