— Не велено вас выпускать, — как заведенные, повторяли они уже успевшую достать меня фразу.
— В больницах раненые, кракены нападают, а вы! — крикнула я и вздрогнула от очередного, ставшего таким знакомым за последние дни хлопка, который гулко разнесся по всему острову.
Это означало лишь одно: на завесу снова обрушились морские чудовища.
— Боги, — простонала едва слышно, чувствуя, как застывает от страха сердце, и повернулась к окну, которое выходило на океан.
Не надо было смотреть, но не смотреть я не могла.
Погода на Кароссе за последние дни резко изменилась — постоянный сумрак, давящие темные тучи и полное отсутствие солнечного света. За исключением тех коротких мгновений, когда ветреный сорджи летел в бой, пронзая кракенов своими сверкающими стрелами.
Эти существа приходили каждый день, днем и ночью, по несколько раз, поодиночке или целыми группами. Обезумевшие, кидались на острые рифы и завесу, разбивались о защитные ограждения, умирали, сраженные солнечными стрелами Ирила или разрубленные магическими плетьми Сандера, но все равно шли.
Завеса была хрупкой и часто не выдерживала, несмотря на старания защитников, поэтому жертвы у кароссиканцев были. Я не знала их количество, но слышала разговоры стражников, когда они шептались между собой, думая, что их подопечная далеко.
Во Фриасторе остались лишь я, немногочисленные слуги, более многочисленные охранники, парочка смотрителей и грифоны.
Валенсия уехала еще в первые дни смуты. И теперь весь огромный замок принадлежал лично мне. А я сходила с ума от отчаяния и тягучей тоски.
Мне ведь только и оставалось — есть, спать и ходить из одной комнаты в другую. Самое удивительное, что спала я действительно много, и главное, при всем при том страшно уставала.
Однажды даже умудрилась уснуть прямо в большой гостиной, свернувшись в комочек на неудобном кресле. Как же у меня потом болела шея, словами не передать!
— Вот что делает лень с людьми! — с досадой бормотала я.
Все мои попытки вырваться из этого замкнутого порочного круга ни к чему не приводили. Сандер под угрозой неминуемой кары запретил выпускать неугомонную супругу из замка.
А за окном бушевал самый настоящий шторм. Волны поднимались до такой высоты, что дыхание перехватывало от ужаса. Сквозь темные воды то тут, то там виднелись щупальца очередного кракена, а чернильное небо взрывалось от ярких вспышек сверкающих стрел.
Еще немного, и все кончится. Мы выстоим. Снова. Небольшая передышка перед новой волной атак.
— Передайте, пожалуйста, моему мужу, — произнесла, переводя взгляд на охранников, — что я так больше не могу. Его забота, несомненно, очень приятна, но я хочу помочь! Я могу помочь!
Конечно, они не были виноваты, лишь исполняли приказ Сандера, но так хотелось сделать что-то нехорошее. Пытаясь унять взявшуюся непонятно откуда злость, я развернулась и уже собиралась уйти, когда внезапно меня позвали.
— Тьяна!
Ко мне спешил младший Ниардо. На его пути встала вездесущая охрана.
— Виттор?
Впервые за время нашего знакомства я была жутко рада его видеть. Даже забыла, на какой не совсем красивой ноте мы с ним расстались.
— Пропустите его! Немедленно! Опасности этот человек для меня не представляет.
— Я безоружен, — подтвердил молодой мужчина.
Ему все-таки позволили подойти ко мне, правда, стражники не отступали ни на шаг. Это уже начинало бесить.
— Здравствуй, — произнес Виттор, бережно взял меня за руки и поочередно поцеловал каждую.
— Здравствуй. Как ты здесь оказался?
— Пришел повидаться с тобой. Если позволишь.
— Ну конечно! Пойдем на террасу. Ты голоден? Я прикажу подать закуски…
— Не надо. Я ненадолго, — ответил он, продолжая держать меня за руки и разглядывать. — Ты изменилась.
— Все меняются, и я в том числе, — скупо улыбнувшись, ответила ему.
— Да, конечно. Я хотел извиниться за свое поведение…
— Не стоит, — перебила его.
— …и попрощаться, — закончил Виттор.
— Попрощаться? Почему?
— Я ухожу на укрепления. Сейчас. Вот выбрал минутку заехать сюда.
— На укрепления? На первую линию обороны?.. — пробормотала потрясенно.
— Да. Пришел мой черед послужить родине.
Я не знала, что сказать, какие найти слова для поддержки. Лишь неловко высвободила ладони из его рук, сжала его пальцы и прошептала:
— Вернись. Вернись живым и здоровым.
— Ты будешь ждать меня?
И взгляд прямо в душу, такой непохожий на недавний, презрительный и самовлюбленный. Ниардо повзрослел, жаль, что такой ценой.
— Конечно, буду, — ответила я, проигнорировав двусмысленность вопроса. — Буду ждать и молиться богам.
— Спасибо. И еще раз прости, — произнес мужчина, прежде чем уйти.
Его шаги еще не смолкли в коридоре, а я, не разбирая дороги, бросилась в спальню, уже не в силах сдерживать рвущиеся наружу слезы.
Ночью пришла беда.
Резкое пробуждение, толчок в сердце, глухая боль и крик, застывший на губах: «Сандер!»
За окном бушевала гроза, сверкали молнии, разделяя небо на части, крупные капли били по стеклам, гремел гром. А я корчилась на кровати, пытаясь не задохнуться от боли, пронзившей каждую клеточку моего тела.
«Сандер! Сандер! Как же так?..»
Надо было встать, но не получалось, я не могла себя контролировать. Тело изгибалось от боли, слезы текли из глаз, дыхание с хрипом вырывалось из легких.
«Вставай, Тьяна! Вставай!»
Для начала приподняться, чувствуя, как гудит в ушах, подползти к краю кровати, упасть на пол, прямо на мягкий ворс ковра. Свернуться в комочек, вцепиться в ворс руками и беззвучно кричать от боли.
В кровь искусанные губы, металлический привкус во рту и жалкая попытка встать. Руки подгибались, и я опять падала.
Но сдаваться было нельзя. И чем глубже я дышала, тряся отяжелевшей головой, тем легче становилось — боль уходила, но тяжесть никуда не делась, как и чувство потери.
«Сандер!»
С губ сорвался тихий стон и затерялся в раскатах грома. Я стояла на коленях, опираясь руками о пол, и раскачивалась из стороны в сторону, заставляя
