Свекровь сразу поняла, о ком я говорю.
— Не переживай. Все будет хорошо. Еще рано. Сандер вернется к тебе. Обязательно вернется, теперь у него есть цель.
— Мы даже толком поговорить не успели. Еще этот кристалл, — неожиданно выдохнула я, чувствуя невероятную потребность высказать свои тревоги и страхи хоть кому-то.
— Кристалл принял тебя.
— Хотя и не должен был. Все так запуталось.
— Не стоит зацикливаться на том, что было, надо думать о том, что будет, — посоветовала Фриона. — Все изменилось, стало другим.
— Новые правила, — согласно кивнула я и добавила: — Проблема в том, что мы еще в них не разобрались. А вдруг что-то пойдет не так? Теперь еще легендарное Око Сайрона и наследник. Сандер сказал, что это не Ремаль, но тогда кто?
— Тот, кого приняла главная святыня Красного бога. Теперь понятно, куда делся священный огонь из храма. Не переживай, Сандер знает, что делать, и на необоснованный риск просто так не пойдет.
— В отличие от Ирила, — хмыкнув, заметила я.
Фриона кивнула, пряча взгляд. Кажется, какая-то эмоция или ее тень промелькнула на ее холодном лице.
— Он, как и все сорджи, непостоянный, независимый и ветреный. К сожалению, с возрастом это не проходит, даже усиливается. А тебе действительно надо отдохнуть, — вновь повторила свекровь, но уже более решительно.
Я вернулась в покои, легла в постель, укрылась легким покрывалом и обняла подушку, которая хранила аромат Сандера, но уснуть не могла долго, смотрела на тонкую фигурку женщины, которая продолжала стоять на балконе, устремив свой взгляд в бесконечность.
Что-то все сильнее не давало мне покоя, но я никак не могла понять что. Ответ пришел неожиданно.
Мне снился второй круг посвящения в дриады и мама.
— Не каждая встречает того, ради которого готова отказаться от вечной жизни. Любовь и влюбленность — разные вещи. А для рождения дочери хватит и второго.
— Но ты любишь папу? — допрашивала ее я.
— Люблю, — рассмеялась она, обнимая меня и прижимая к себе. — Больше жизни люблю.
— Но тогда почему они тоже не могут подождать? Надо лишь встретить своего единственного, такого, как папа.
— Понимаешь, в чем дело, милая, — ответила мама, поглаживая меня по кудряшкам. — Нам тянуть тоже нельзя. Дриада должна родить дочь до достижения определенного возраста, иначе сердце ее остынет и она заледенеет.
— Замерзнет? — ахнула я, прижимая ладошку ко рту. — Станет льдинкой?
— Почти. Обратится в камень. Видела красивые статуи у священного грота? Это заледеневшие дриады, отказавшиеся от любви. Учение Древа — это жизнь и любовь. Мы не можем без чувств и должны их испытывать, одаряя любовью свое дитя.
— А как же жрица?
— Ее хранит сила, но и ее жизнь не вечна.
— Но ведь так страшно — замерзнуть и умереть.
— Каждая из нас выбирает свой путь, и те дриады выбрали свой. Нам остается лишь принять его…
Проснулась я с тяжелым сердцем и тревожно огляделась. Наступило утро, в спальне, кроме меня, никого не было.
Устроившись поудобнее на мягких подушках, я вновь и вновь прогоняла воскресшие в памяти воспоминания. Неужели с Фрионой происходит то же самое? Но ведь это неправильно, у нее же есть ребенок.
Кажется, я опять запуталась, или мир изменился куда больше, чем мы предполагали.
Проглотить завтрак себя буквально заставила. Тошноты не было, но чувство тревоги начисто лишало аппетита. Поэтому я долго ковырялась в тарелке, гоняя по кругу жирных креветок в нежном соусе.
Никогда не думала, что буду завтракать, обедать и ужинать морепродуктами и при этом не морщиться от отвращения. Но, видимо, ребенку еда действительно нравилась.
— Новостей нет? — уже, наверное, в тысячный раз спросила Рейну, которая прибыла из Фриастора.
— Пока нет, госпожа, — сочувственно покачав головой, ответила девушка и тут же спросила: — Хотите еще чего-нибудь?
Ее стремление накормить меня так, чтобы еда из ушей лезла, вызывало легкое неудовольствие. А мне терпеть еще месяцев восемь. При мысли, что дальше забота может стать еще более удушающей и раздражающей, стало еще грустнее.
— Нет, спасибо, ничего не нужно, — откладывая в сторону столовые приборы, ответила я и потянулась за холодным чаем в запотевшем стакане.
— Желаете полежать?
Подавив тяжелый вздох, взглянула на служанку, мысленно в сотый раз напомнила себе о том, что она не виновата в моих печалях и срываться не стоит.
— Сейчас десять утра, — вежливо и спокойно ответила ей. — Я проснулась полтора часа назад и пока не хочу спать.
Сама мысль об этом казалась абсурдной, но, видимо, лишь для меня.
— А просто полежать, отдохнуть?
— Для этого сначала надо устать, — проворчала в ответ и замерла, услышав деликатный стук в дверь. — Войдите.
— Доброе утро, — в покои быстро вошла Фриона. — Как самочувствие?
— Хорошо. Есть новости?
— Корабль имперцев причалил к острову. Все живы и здоровы, так что не волнуйся. Сандер будет в замке через пару часов. Велел в западном крыле подготовить покои для гостей.
Западным крылом, насколько я успела узнать, считалась отдельная часть замка, которую от основной отделяли хозяйственные помещения.
— Он везет наследника сюда?
— Похоже на то.
Везет, зная, что я здесь? На такой риск супруг никогда бы не пошел, если бы не был уверен, что все под контролем. Но все равно было непонятно и немного страшно. Ведь теперь я отвечала не только за себя, но и за ребенка.
— Сандер знает, что делает, — будто прочитав мои мысли, произнесла свекровь.
Понятно, но все-таки это не рядовые имперцы, а наследник Сайрона.
В общем, я так накрутила себя, что совершенно растерялась, когда впервые увидела ее. Не наследник. Наследница.
Худенькая девочка с волнистыми темными волосами, заплетенными в толстую косу, которая лежала на тощем плечике. Простой костюм, состоящий из куртки, полотняной рубашки желтоватого цвета и слишком широких брюк, которые она подвязала обычной бечевкой, чтобы не упали; стоптанные башмаки непонятного цвета. Одежда чистая, но выглядела поношенной и была явно с чужого, совсем не благородного плеча.
