Ей это было знакомо. Она испытывала это много раз.
– Да, Вик.
– И мы оба знаем, что это такое, верно?
– Да, Вик.
– Родная кровь! – выдохнул он с удовлетворением.
Теперь он уже встал из-за стола, и круг света поднимался по ступенькам ее помоста. Потом свеча приблизилась к ее лицу. Она сощурила глаза. Виктор был позади слепящего пламени, и это мешало разглядеть его лицо. Лили почувствовала, как с нее сползает одеяло, после чего свет немного поиграл со складками ночной рубашки на ее груди.
– Я привык думать, что ты все та же девчонка, какой была когда-то. Да, запустила ты себя. Кожа да кости. А ведь была хорошенькой. В те годы. До того, как сбежала.
Он растянулся на матрасе. Лили подвинулась к стене; он занял освободившиеся дюймы пространства и обхватил ее рукой. Сквозь куртку чувствовалось, как худа эта рука, но она хорошо знала ее силу.
Он стал дышать глубже и вскоре захрапел. Она получила отсрочку – пусть и ненадолго, – но сердце продолжало колотиться в груди.
Лили не двигалась. Она лежала без сна и старалась дышать как можно тише из страха его разбудить.
Прошло около часа, свеча догорела и погасла, а в комнату начал просачиваться первый утренний свет. Он не ворочался и не потягивался, как обычно делают люди при пробуждении. Он не шевельнул даже пальцем, а просто открыл глаза и спросил:
– Сколько тебе платит пастор?
– Немного, – произнесла она как можно более слабым, якобы полусонным голосом.
Он достал из-под ее подушки кошелек, сел и вытряхнул монеты себе на ладонь.
– Должна же я на что-то покупать для тебя сыр. И ветчину, – жалобно сказала она. – Оставь мне что-нибудь. Хоть немножко.
Он хмыкнул:
– Ты сама не можешь толком распорядиться своими деньгами. Или ты мне не доверяешь?
– Доверяю, конечно.
– Хорошо. Это все для твоего же блага, и ты это знаешь.
Она слабо кивнула.
– Все это, – добавил он с широким жестом, так что она не поняла, говорит ли он о лачуге, о складе спиртного в сарае или о чем-то большем и не столь заметном, но включающем и все названное. – Все это не для меня, Лил.
Она смотрела на него. Приходилось смотреть. Имея дело с Виком, нельзя было упускать из виду даже мелочи.
– Это для нас. Для нашей семьи. Подожди, и однажды тебе не надо будет горбатиться на старого святошу. Ты будешь жить в большом белом доме, в десять раз лучше этого. Ты, я и…
Тут он прервал свою речь, но мысли его неслись дальше. Лили заметила, как смягчился его взор при виде картин будущего, которые он хранил в тайне, не поверяя никому.
– Вот это… – Он взмахнул кулаком, и она услышала звон зажатых в нем монеток. – Это твой вклад. Ты слышала, что я рассказывал о моем плане?
– Слышу об этом уже пять лет.
Эта тема всплывала регулярно. Вне зависимости от его настроения и от количества денег, им полученных, разговор об этом плане всегда его успокаивал. Его голос звучал тише, а взгляд становился не таким острым. Иногда при упоминании плана его тонкие губы кривились таким образом, что, окажись на их месте чей-то другой рот, это могло бы превратиться в улыбку. Однако он держал в секрете суть своего плана, как и все с ним связанное, и сейчас ей было известно не больше, чем в тот день, когда он в первый раз о нем упомянул.
– На самом деле плану гораздо больше пяти лет. – Ностальгия придала его голосу что-то вроде музыкальности. – Это тебе я сообщил о нем пять лет назад, а первым задумкам уже лет двадцать. А то и больше, если вспомнить хорошенько! – Это прозвучало так, словно он уже поздравлял себя с успехом. – И скоро время для него придет. Так что не волнуйся насчет своих пенни, Лил, они в надежных руках. Это все… – Его рот вновь скривился. – Это все ради семьи!
Он сунул пару монет обратно в кошелек, бросил его на постель и спустился с помоста.
– Я оставил в сарае ящик, – произнес он уже будничным тоном. – Кое-кто придет и его заберет. Как всегда. И еще пара бочонков на обычном месте. Ты не видела, как они появились, и не должна видеть, как они исчезнут.
– Да, Вик.
Прихватив по пути три ее новых свечи, он покинул дом.
Она лежала, думая о его плане. Перестать работать на священника? Жить в большом белом доме вместе с Виком? Она нахмурилась. Эта лачуга была сырой и холодной, но, по крайней мере, она могла проводить дни в пасторском доме, а ночью уединяться здесь. И кто еще там будет жить вместе с ними? Она вспомнила его слова: «Ты, я и…»
Кого он имел в виду? Неужели Анну? «Ради семьи», – сказал он. Тогда это может быть только Анна. Неспроста же он в тот раз явился среди ночи и приказал Лили идти в «Лебедь», чтобы забрать оттуда девочку, которая была сначала мертвой, а потом живой.
Она подумала о своей сестренке в доме Воганов, где у нее была отдельная комната с красным одеялом, картинами на стенах и всегдашним запасом дров для камина.
«Нет, – решила Лили. – Он не должен ее заполучить».
Исчезновения, или Мистер Армстронг едет в Бамптон
– Что я могу сделать? – в сотый раз спрашивал Армстронг, расхаживая перед камином в своей гостиной.
Бесс вязала, сидя ближе к огню. И в сотый раз она покачала головой со словами: «Не знаю».
– Я поеду в Оксфорд. Поговорю с ним начистоту.
Бесс вздохнула:
– Он тебе уж точно рад не будет. Ты можешь сделать только хуже.
– Пусть так, но хоть что-то сделать я должен. Воганы держат девочку в своем доме и с каждым днем привязываются к ней все больше, а Робин и не чешется! Почему он тянет время? В чем причина такой задержки?
Бесс оторвалась от своей работы и посмотрела на него с сомнением:
– Он ничего тебе не скажет, пока сам не примет какое-то решение. А возможно, не скажет и тогда.
– Но здесь особый случай. Речь о ребенке.
Она вздохнула:
– Алиса. Наша первая внучка… – Но мечтательное выражение продержалось на ее лице недолго. – Если это она, конечно… Только не начинай выяснять отношения с Робином, это к добру не приведет. Ты же его знаешь.
– Тогда я снова поеду в Бамптон.
При взгляде на мужа она убедилась, что тот настроен серьезно:
– И что ты будешь там делать?
– Отыщу кого-нибудь, кто знал Алису в лицо. Привезу этих людей в Баскот. Сведу их с этой девочкой, и тогда станет ясно, кто она такая.
Бесс нахмурилась:
– Ты думаешь, Воганы тебе это позволят?
Армстронг открыл было рот, но помедлил, сделал беспомощный жест и признал:
– Ты права.
И
