– Верно. И, полагаю, это может быть совершенно случайный процесс.
Виктория кивнула:
– Если так, то, исходя из отношения численности когорт 4:2:1, возможно, у вас было четыре шанса из семи вернуться как эф-зэ, что вы и сделали, и один шанс из семи, чтобы вернуться «быстрым разумом», как Тревис. Но мне всегда подозрительна кажущаяся случайность.
Я отхлебнул пива.
– Мне тоже.
* * *Когда я вернулся в больницу, чтобы забрать Кайлу, её мать, Ребекка, как раз уходила – и я тактично отвёл её в сторонку, к паре стоящих в вестибюле кресел.
– Вам понравилось в Саскатуне? – спросила она.
– Очень. Здесь красиво. Такие солнечные дни. И комаров нет. Мне даже не хочется возвращаться в Виннипег.
Ребекка была красивой женщиной с живыми глазами.
– И не говорите. Я пережила там сорок одно лето.
Это было как раз такое начало разговора, на какое я рассчитывал.
– Кстати, о Пеге[80].
– Да?
– Ваши дети выросли там, верно?
– Да.
– А Тревис увлекался спортом, когда был маленьким?
– О, ещё как. Чем труднее, тем лучше. В отличие от Кайлы: она больше любила учиться. – Наши обтянутые оранжевой тканью кресла стояли лицом друг к другу, и она заговорщически наклонилась ко мне: – Детям я никогда не говорила, но мой отец – их дедушка – за глаза называл их «качок» и «ботанка». – Она улыбнулась. – Он делал это любя, но в целом был прав – они были разные, как день и ночь.
– Гмм, – сказал я. – В общем, понимаете, меня интересуют проблемы «наследственность против воспитания», и всё такое. Иногда спорт – это замещённая агрессия. Тревис был, скажем так, драчливым ребёнком?
– Ну, соображалка у него тогда была плохая, – сказала Ребекка, – но да, если честно, то он был задирой. Мы с мужем этого тогда не осознавали в полной мере, но для других детей он, вероятно, был не самой приятной компанией. Но все родители просто души в нём не чаяли. Язык у него был подвешен что надо; не знаю, в кого он в этом пошёл.
Я кивнул. Гладкоречивость и внешний шарм – классические психопатические черты, так же как задиристость и бессмысленная жестокость. Но мне хотелось чего-то определённого. В конце концов, идея о том, что люди меняют квантовое состояние, приходя в себя после полной потери сознания, была слишком велика, и я не мог полагаться лишь на субъективные ощущения Тревиса, пересказанные им самим.
– На вашей улице многие держали домашних животных? Собак? Кошек?
– О да. Очень многие.
Я часто представлял студентам гипотетические ситуации, и они всегда догадывались, что это именно оно. Мне не хотелось делать такое с Ребеккой, но я сказал, хотя в моём квартале ничего подобного никогда не было:
– На улице, где вырос я, кошки с собаками тоже были в каждом доме. – Я состроил озадаченное лицо. – Но многие из них пропадали. Мы не знали, что и думать. Потом оказалось, что пацан, который жил через несколько домов от нашего, ловил их и убивал.
– Боже, – сказала Ребекка. – У нас тоже такое было. Какой-то урод развешивал мёртвых кошек на деревьях – включая двух наших котят. А одну кошку нашли разрезанной на части. Это было ужасно… – Она покачала головой. – И я вам говорю, Джим, мне не нравилось, что мой Тревис бьёт других детей, но я бы не возражала, если бы он поколотил того, кто творит такое.
* * *С Кайлой дела обстояли совсем по-другому; крепких отношений не построишь, если будешь что-то скрывать.
– Я сегодня днём долго разговаривал с твоим братом, – сказал я ей, когда мы лежали вечером в постели.
– Он мне сказал. Ты ему нравишься. – Она улыбнулась. – Печать одобрения от старшего брата.
– Он хороший парень, – сказал я. – Сейчас.
– Что ты имеешь в виду – «сейчас»?
– Какой он был ребёнком? Подростком?
– Ты к чему-то клонишь, – сказала Кайла. – К чему?
Я сделал глубокий вдох, потом выдохнул.
– Он изменился, – сказал я. – До комы он был психопатом.
– Ты же сказал, что не помнишь Тревиса по студенческим временам.
– Не помню. Но он описал мне свой тогдашний внутренний мир: сознание, но не совесть. Он был Q2, но по какой-то причине очнулся как Q3.
Она была потрясена.
– Нет. Правда? Господи, ты… ты уверен?
– Практически на сто процентов.
– Господи. А я тогда кто? Дебра «бля» Морган? Слишком любящая сестра, чтобы видеть, кто её брат на самом деле?
– Я не… никто его не судит. Я просто подумал, что ты должна знать. – Она промолчала, и я продолжил: – По крайней мере сейчас он не психопат. Он искренне тебя любит.
– Сейчас, – с горечью в голосе произнесла Кайла.
– И будем надеяться, что таким он и останется. Но послушай, ты ведь знаешь опросник Хейра не хуже меня. К примеру, у него было много женщин?
– Ты его увидел впервые после того, как он пролежал трупом двадцать лет, – сказала она, кивая. – Я его сестра, но даже я видела, насколько он сексуален.
– Промискуитет, – тихо подтвердил я. – Цепь бессмысленных связей. И ты говорила, что он занимался экстремальным спортом: это требуется для стимуляции. Ты также говорила, что он был как камень, когда ваш отец умирал от рака; готов спорить, что он оставался таким даже на похоронах.
– Хочешь сказать, это признак неспособности к глубоким эмоциям?
Лёжа я не мог пожать плечами, но я приподнял брови:
– Классическая черта.
– Я… – Но она не стала говорить, что собиралась.
– Мне очень жаль, дорогая. Но помни – сейчас он в порядке.
Она перевернулась на бок, лицом ко мне; я испугался было, что она разозлилась, но она лишь сказала:
– Обними меня.
Я так и сделал, нежно поглаживая изгиб её спины. Я не знал, что сказать, и поэтому просто прижимал её к себе, и так мы лежали, ожидая, когда нас поглотит сон.
27После того как Джим вернулся в Виннипег, Кайла решила раскрыть свою тайну персоналу «Учреждения долгосрочного ухода имени Томми Дугласа».
– Таким образом, если у вас есть другие пациенты, полностью лишившиеся сознания, я могла бы им помочь.
Натану Амстердаму, директору по медперсоналу, было за пятьдесят; у него были светлые волосы, зачёсанные назад, впалые щёки и длинное худое лицо.
– Это невероятно, – сказал он. – Но, вы знаете, вам всё-таки следовало предупредить нас заранее о том, что вы планируете сделать. Если бы что-то пошло не так…
– Он мой брат; суд дал мне права опеки над ним много лет назад. Я одобрила это – и это сработало.
– И всё же если бы был какой-нибудь вредоносный эффект…
– Его не было. Я вылечила его.
Он некоторое время молчал.
– Ладно, что сделано, то сделано.
– Пока что, – сказала Кайла. – Но я хочу сделать это снова. У вас есть кто-нибудь, чьё состояние сходно с состоянием моего брата? Третьего уровня по шкале Глазго? Я хочу помочь, если
