На втором этаже затрещало, пламя ухнуло живым существом и выбросило вниз длинные щупальца огня. Они лизнули дерево, а потом вцепились в занавески и тряпки… Миг — и комната вспыхнула, словно облитая заревом. А мороза внутри меня стало больше. Слишком рано я поверил, что излечился!
Линк заверещала, ее проклятый фенек укусил меня, пытаясь выбраться. Путь к выходу перегородила обвалившаяся балка, я резко развернулся, пряча Линк. Огонь лизнул мою спину… Снова поворот и бег… Дверь на кухню горит… Прыжок… рывок! Хныкающая девочка. Жар снаружи и холод внутри…
Я сжал зубы и вывалился на террасу. Хрип — и уже несусь к ограде, чувствуя боль в спине. Толкаю Линк, а сам падаю на землю, пытаясь сбить пламя. И тут же меня окатывает водой — ледяной. София…
Она отбросила ведро и схватила меня, вглядываясь в глаза.
— Ты жив? Жив? Линк? О Духи…
— Все нормально… — прохрипел, поднимаясь. На куртке зияла обугленная дыра, жаль… Всего жаль. — Надо уходить. В Лес, в Дейлиш, подальше от дома. Все кончено, Софи…
— Нет! — Рыжая сжала зубы. — Дождь! Если бы мы могли вызвать дождь! Маги так умеют, я знаю… но у меня нет такой силы.
У меня есть, но я не могу ее выпустить и направить. Стиснул зубы, трясясь от холода. Дом пылал, гарь забивала ноздри, и надо бы уходить, но… Но надо хотя бы попытаться!
Встал на колени перед Линк.
— Я буду говорить, что делать, а ты повторять, поняла? — выдохнул я. Малышка кивнула. — Складывай пальцы вот так. Умница. Теперь так. Задержи дыхание. Сосредоточься… смотри на небо, Линк. И думай о дожде. О прекрасном дожде, что погасит огонь. Ты ведь хочешь этого? Отлично… Думай и желай изо всех сил. А теперь повторяй…
Оказывается, я все еще помнил слова вызова стихии. А думал, все заклинания стерлись за семь лет. Но нет, мои наставники знали свое дело и сочетание слов вбили в нас, учеников, накрепко! Линк повторяла за мной, я не позволял ей смотреть на пожар, только на небо.
Жар трогал щеки, и я знал, что надо уходить.
— Шерх, — прошептала София. — Шерх!
Я поднял голову, отводя взгляд от Линк. И в это время грянул гром. Черная, набухшая туча над нами натужно подползла ближе к крыше дома, зацепилась брюхом за обломок печной трубы и разродилась ливнем! Обильным, яростным, нескончаемым!
— Да!!! — закричала София и бросилась обнимать Линк и меня. Она хватала нас, тормошила, целовала бестолково в щеки и губы, откидывала мокрые рыжие пряди. А я улыбался. Потому что огонь гас, и потому что я так и не выпустил холод.
* * *К нам приполз дракон. Похоже, улететь ящер не мог и пришел к тем, кто исправно снабжал его кормом. Следом приковыляла коза и даже курица. Кот фыркнул и по-хозяйски вспрыгнул Линк на руки. Туда, где уже сидели мангут и фенек. Так мы и сбились кучей — люди и звери, прижались друг к другу, глядя, как ливень заливает Оливковую рощу. Вся южная половина, что стала приютом нам с Линк, сгорела. От нее остались лишь обугленные стены, обвалившийся второй этаж и черные столбы остовов. Северная часть дома выглядела лучше, но и она пострадала от огня.
Мы молчали, жались друг к другу в поисках тепла и понимали, что наш дом погиб. Я тихо стирала капли со щек, Шерх хмурился. Мы с ним, не сговариваясь, закрыли собой Линк, чтобы защитить девочку от дождя. Дракон фыркнул и осторожно раскрыл крылья, тоже укрывая ребенка.
Туча хлюпнула и медленно начала расползаться клочьями. И уже через несколько минут над нами снова сияли звезды.
— Хватит реветь, — Шерх посмотрел сердито, и я вытерла слезы.
— А я не реву, — бодро улыбнулась, кутая Линк в плед.
— Придется идти в Дейлиш. Я возьму твой велокат, посадим Линк. Дракон остается здесь, не хватало еще тащить с собой ящера. Животных я размещу в сарае, он не поврежден.
Малахит недовольно фыркнул, но Хенсли указал на деревья и повторил грозно:
— Будешь охранять. Понял?
Дракон мотнул головой и уполз в кусты.
Я хмыкнула. Кажется, кто-то здесь снова начал командовать. Но возражать я точно не буду. И когда Шерх вернулся, еще раз оглянулась на обугленные останки Оливковой рощи, усадила Линк в корзину, и мы двинулись к холмам.
* * *К городку мы подходили уже на рассвете. Я смотрела на розовую полосу зари, что окрашивала горизонт, на цвета, проявляющиеся вокруг, стоило отползти ночной темноте. И думала о жизни. О том, что она прекрасна, даже когда ты мокрый и закопченный.
Наверное, мы представляли из себя жалкое зрелище. Шерх отдал мне свои ботинки, натолкал внутрь листьев, чтобы они не сваливались с ног. И рыкнул, когда я попыталась воспротивиться. Теперь я топала в мужской огромной обуви, куталась в дырявую куртку Хенсли и с опаской поглядывала на мрачного мужчину рядом. Линк глазела по сторонам из корзины велоката, мангут и фенек устроились на ее коленях. Сам Шерх шел молча, босой, мокрый и злой.
Мы пытались не думать о нашем сгоревшем доме. О вещах. О дорогих сердцу предметах. О бабушкином ящичке, что тоже остался там, на пепелище.
Я смотрела на яркие лавандовые поля и думала лишь о том, что все мы живы. А это главное. Теперь нужно добраться до городка и найти приют, где можно обсохнуть и согреться чашкой горячего чая.
Однако все оказалось не так радужно.
Возле городского столба с надписью, извещающей о том, что мы приблизились к прекрасному городу Дейлишу, нас ожидали. И, увы, не для того, чтобы помочь и обогреть. Возле стены выстроились горожане, кто с вилами, кто с ружьями. И все они взирали на нас довольно мрачно.
— Не приближайся, Хенсли! — выкрикнул истр Лютер — городской маг.
— Что происходит? — Я растерянно уставилась на мужчин. — У нас сгорел дом!
— Вам лучше отойти в сторону, истра Лэнг, — хмуро пробасил тот самый брадобрей, что поставил на
