— Знаешь, что мне больше всего не нравится в вас, солханцах? Ваша уверенность в своих силах и вскормленная на этом гордыня, — грубый тон человека не предвещал ничего хорошего, — ты меня держишь за дурака, мэйра? Ведь ты самая настоящая мэйра, а не кэльв?
Селисса побледнела и стала медленно пятиться назад. Она была уверена, что этот великан сейчас просто схватит ее и вышвырнет на улицу, на растерзание мертвецам. Картина скорой расправы сама возникла в ее голове. Человек медленно двинулся навстречу мэйре, уходившей от него по кругу, голос его начал заметно дрожать от гнева.
— Ты спасалась бегством по крышам, мэйра. Я слышал твои шаги, слышал, как ты упала, скорее всего, на руку. Я даже различил хруст. Думаю, она у тебя сломана. Умеешь ли ты колдовать одной рукой? Вряд ли! Ты и двумя не смогла наколдовать себе спасение. Почему в бой с этой поганью не вступили даворские маги? Я догадываюсь, что чужое, незнакомое колдовство лишило их сил или не дает им колдовать вблизи. Я слышал эхо звона мечей — наши стражники, а не эффи борются с нежитью. А ты, солханка, бессильна, как и наши маги. Я прав? Я знаю, что я прав. Ты пятишься от меня в испуге, а еще минуту назад говорила, что не тронешь меня. Ваша ничтожная гордыня и глупая самоуверенность! Думаешь, я выкину тебя за дверь, узнав, кто ты такая на самом деле?
Человек замолчал. За это время они обошли полукругом большое кресло. Он стоял в нескольких шагах от Селиссы, которая прижалась спиной к двери. В дверь продолжали яростно скрестись.
— Тогда ты еще большая дура, чем я посчитал. Отойди от двери, солханка, не стой рядом, они чуют тебя.
— Чуют? — запинаясь, проговорила Селисса.
Она не верила, что ее не тронут. По словам хозяина дома мэйра поняла, что у него есть свои счеты с солханцами. Что ему могло помешать воспользоваться случаем и подбить баланс в свою пользу?
— Ну, я же тебя учуял.
Накопленная усталость навалилась на Селиссу неожиданно. Голова закружилась, ноги подкосились. Она была готова упасть на пол, и почти упала, когда две огромные ручищи подхватили ее и осторожно подняли в воздух.
— Да успокойся ты, горемычная. Пойдем наверх, там отдохнешь, тогда и поговорим обо всем. Расскажешь, что за скверну там наколдовали. Чувствую, не скоро заклятие спадет, — бубнил озабоченно великан вполголоса, бережно неся мэйру на руках, словно ребенка.
Селисса прижалась к широкой груди незнакомого мужчины в грубой льняной рубахе. От него пахло железом и огнем вперемешку с запахом пота. Девушка никогда не любила запах мужского пота. Но этот запах ее не отталкивал, а наоборот — нравился, успокаивал. Когда великан поднялся на второй этаж и вошел в скромно обставленную комнату, девушка уже крепко спала. Он осторожно опустил ее на широкую заправленную кровать, накрыл выделанной медвежьей шкурой, как одеялом, и вышел, прикрыв за собой дверь.
— Солханка в моем доме, еще и на моей кровати, — недовольно вздохнул верзила и почесал пятерней затылок. — Сказал бы кто такое вчера — убил на месте.
Он подхватил огромный молот, стоящий у стены, и сел в тихо скрипнувшее массивное кресло напротив входной двери. Оружие он положил себе на колени. Огромные ладони легли на широкие отполированные подлокотники. Мужчина разогнал все лишние мысли и стал дальше вслушиваться в происходящее на улице. Точно так же, как и до того, как ему буквально на голову свалилась солханская мэйра.
Глава 43
— Дархум вас разорви! Что происходит? Почему нет проезда? — толстяк в богатых одеждах размахивал руками и кричал, брызгая слюной во все стороны. — Кто тут главный, дери вас всех в задницы каленым железом?! Да я вас всех на виселицу загоню, кучка бестолочей! Я лично знаком с самим курсорусом Трэйдоргом!
Первым в палатку ворвался какой-то торговец. Этого и следовало ожидать. Мост был перегорожен, а подъезды к нему охранялись вооруженными людьми, по большей части городскими стражниками. Меньше чем за час все близлежащие улицы были забиты бесчисленным количеством телег караванщиков, пытавшихся выехать из города через Западные ворота. Слухи о некромантии быстро расползлись по Диссе, и самые сообразительные торговцы уже увели обозы к Восточным воротам, чтобы выйти к Подай-Еды в объезд столицы, потеряв всего лишь половину дня. Самые упертые и твердолобые остались на месте. Все они надеялись, что проблема, которая наверняка не так уж и сложна, как разносила молва, скоро решится, и проезд будет открыт. Но время шло, а стражники все так же не снимали оцепления. Наоборот, перед мостом быстро вырос военный лагерь, куда с каждым часом подходило пополнение. Яростные стычки на мосту были плохо видны оттесненным зевакам. Зажатые караванщики нервничали и ругались, но сделать ничего не могли. Всякий раз стража и несколько солдат регулярной армии, Всеединый знает как оказавшиеся в такое время вдали от основного войска, грубо и жестко пресекали попытки пробраться в лагерь. Упертые торговцы, привыкшие к своему привилегированному положению в Даворе, не сдавались. И вот один из таких торгашей, побогаче и понаглее, все же исхитрился проскочить через пост и влетел в широкую палатку, поставленную на скорую руку, в кругу десятка палаток поменьше.
— Что ты расселся, стражник?! — торговец с нескрываемым презрением смерил взглядом сидящего внутри человека. Второго, гарнизонного лекаря, который мазал чем-то едко пахучим спину первого, он даже не удостоил внимания. — Оторви жопу и тащи своих людей через мост! Подумаешь, некромантия! У меня и других досточтимых торговцев в обозах товар портится на тысячи золотых!
Генерал Флэймдор не любил лишнее внимание к своей персоне. Выражалось это и в том, что он не держал без надобности охрану возле себя. Один из его телохранителей погиб еще до взрыва, а второй умер во время сражения с нежитью. Вот и теперь вход в палатку, стоящую в центре подобия лагеря, разбитого прямо на мостовой перед мостом, никто не охранял. Декар разумно рассудил, что опытных воинов слишком мало, чтобы оставить при себе даже одного. Гораздо нужнее его люди были там, на передовой, посередине моста. Поэтому Декар не удивился нежданному визиту и такой реакции торговца, привыкшего все вокруг измерять собственной выгодой. Куда больше его обозлило, что этот человек сумел пройти выставленное оцепление. Наверняка за пару монет.
Генерала мало кто знал в лицо за пределами дворцовых стен или армейских лагерей. Он всегда предпочитал держаться в стороне. Вот и сейчас разозленный торговец наседал на него с нелепыми распоряжениями, совершенно не понимая, кто перед ним.
«Может, повесить дурака? — спросил сам себя генерал, все еще ощущая сильную слабость после безумных
