Долимар понимал опасения короля, но был уверен, что сумеет победить мэйров. Он знал о них и был готов к их появлению. Какими бы они ни были сильными мэйрами, у него хватало специально обученных людей, способных противопоставить непрошеным гостям равную силу. Сперва, только узнав о мэйрах, он хотел перехватить их за стенами Диссы, но подумав, решил подождать и посмотреть, что будет, когда мэйры и Ночные встретятся. Тем более что далеко не он один знал о мэйрах и проявлял к ним интерес, а значит, при должном мастерстве в сачок, подготовленный для солханцев и Ночных, можно было поймать и другую интересную рыбешку.
— Настали тяжелые времена, ваше величество. Враги вокруг нас, и им не терпится пустить нашу кровь, — Долимар откинулся на спинку стула и сцепил пальцы у живота. — Изменилась и стратегия войны. Честный бой уже мало кому интересен.
— А что же друзья? — спросил король, все еще потрясенный услышанными словами главного шпиона. — Они у нас остались?
— Радэн будет стоять в стороне, как всегда. Им нет дела до того, что происходит за их горами, — вздохнул Долимар и покачал головой из стороны в сторону. — Шеридан… Шеридан отверг наше предложение, ваше величество.
— Этого стоило ожидать. Вездесущие карлики, направляющие руку короля Феломаста, не пойдут нам на помощь. Они не простят нам то, что мы отказались платить им долги нашего папаши!
— Дело не только в этом, ваше величество, — тактично вставил Долимар, делая себе в памяти очередную пометку. — Положение дел на сегодня таково, что кразорская армия, вставшая на распутье между Давором и Шериданом, выбрала нас как более легкую и лакомую добычу. Шеридан может спокойно пересечь свои болота и зайти кразорцам в тыл. После войны с нами, кто бы им ни помогал, церковники будут сильно ослаблены. Шериданцы могут подмять под себя весь север, если у них хватит хитрости и наглости. Говорят, погорцы уже ищут выход на Басуг, чтобы переманить их на свою сторону. Это все весьма и весьма отвратительно. Но также это дает нам немного времени. Глава кразорской церкви епископ Кламион тоже понимает это. Он осторожен и хитер, и не предпримет опрометчивых шагов, как это случилось с Вамутом. Кразорцы застряли на чужой территории, выжженной ими дотла. В армии кончается провизия, и это подгоняет их. Но они скорее будут нести потери от голода, чем опрометчиво кинутся на штурм нашей границы. Ведь только глупец будет ждать, что перейдя границу, он окажется в амбаре, битком набитом едой и грудастыми девками, а не на выжженной хозяином полосе. А Кламион далеко не глупец.
Долимар и Виамар еще долго обсуждали накопившиеся дела. Единственное, о чем так и не сказал курсорус вслух — в чьи руки могли тянуться нити вскрытого заговора. Реакция Виамара была предсказуема. Сперва стоило найти стальные доказательства для своих домыслов, а уже позже озвучить их королю, который никогда не верил словам. С другой стороны, можно было принять волевое решение и взять ответственность на себя. В конце концов, это было неотъемлемой частью его работы.
А тут и вовсе дело принимало серьезнейший поворот.
Как бы то ни было, канцлер был родным человеком для них обоих. Хороший наставник и прекрасный воин, первым поддержавший сводных братьев в их стремлении спасти страну, оказавшуюся в нищете и долговом рабстве. Его возможное участие в заговоре казалось Долимару бредовой выдумкой, злой шуткой.
Долимар покидал покои короля с тяжелым сердцем. Виамар был еще слишком слаб, и, по словам Анабэль, восстановление могло затянуться еще на месяц. А между тем, враг не собирался выжидать так долго. Завтра, после подписания документа, канцлер станет фактическим преемником Короны. Что он предпримет после этого? Доделает начатое? Нужно было действовать быстро и решительно.
«Как всегда, плету интриги против родственников», — грустно усмехнулся про себя Долимар, покидая дворец Трэйдоров, и направился в сопровождении телохранителей в Башню Правосудия, одну из четырех больших башен внешней стены дворца, в свой рабочий кабинет, часто служивший ему и спальней, и обеденным залом. В кабинете он сел за просторный стол и, скинув сапоги, стал ждать рассвет, погруженный в свои тревожные размышления.
Глава 9
Первые лучи солнца появились из-за морского горизонта на востоке и коснулись парусов десятков кораблей, дрейфующих в гавани Диссы. Свет стал быстро заливать забитый складами и дешевыми тавернами порт. В рассветный час порт уже был заполнен шумом и толкотней своих обитателей, большая часть из которых проснулась задолго до восхода и уже работала, а оставшаяся часть только собиралась отойти ко сну после ночных приключений. Первые лучи на мгновение задержались на высоких стенах, охватывающих кольцом внутренний город, и, взлетев по массивной кладке, устремились дальше, по крышам аккуратных домов и верхушкам высоких деревьев, до самой Рассветной площади, раскинувшейся перед дворцом Трэйдоров.
Кабинет Долимара находился на втором этаже Башни Правосудия, которая располагалась у восточной стены дворца, недалеко от главных ворот. Башню Правосудия полностью занимало ведомство Долимара — служба курсоров, выполняющих обязанности тайной полиции, разведки и шпионажа. В ней были отлично оснащенные оружейные комнаты, просторные казармы и столовые. Все в Диссе знали, что башня также имела подземелье, глубокое и извилистое, практически полностью изолированное от остального мира. Там располагались допросные, пыточные и простые камеры, редко страдающие от недостатка постояльцев.
Курсорус, так и не сомкнувший ночью глаз, прищурился, когда солнце осветило его изможденное лицо, встал и подошел к распахнутому окну. Долимар глубоко вдохнул утренний прохладный воздух и слабо покачал головой, прогоняя подкрадывающуюся сонливость. Неотложных дел было слишком много. Нужно было разобраться с этими дархумовыми мэйрами в Диссе, и потом он позволит себе поспать несколько часов.
Даже себе Долимар не мог признаться, что растерян, и до последнего пытался обманывать себя тем, что всему виной была нехватка сведений, которую, со дня на день, должны исправить его шпионы. Но время шло, а доносы его людей становились все тревожнее. В глубине души стала зарождаться мысль, пропитанная отчаянием и страхом. В стране происходило что-то плохое. И он, при всем своем желании, никак не мог повлиять на это.
В день, когда его внутренние принципы дрогнули, Долимар попытался оставить все, как есть. Он отмахнулся от всех своих подозрений, показавшихся ему в тот момент, когда произошло покушение на Виамара, абсурдными. Он неосознанно подменял факты или искал им другие толкования,
