– Вперед, – едва слышно прошептал Саймон.
– Как и всегда, – громко сказала Мириамель, – встреча с вами, архиепископ, большая честь для нас, и мы с нетерпением ждем слов вашего святейшества.
– Тогда позвольте мне сразу перейти к вопросам, которые привели меня сюда. – Джервис сжал руки, словно хотел избежать предательского движения, если одна из них захочет подняться к лицу. Мириамель стало очевидно, что архиепископ чем-то серьезно обеспокоен, и она тут же ощутила тревогу, словно это была лихорадка, которая передается по воздуху. – Конечно, вам известно о проблемах в Наббане.
– Наббан? Там постоянно возникают неприятности, – сказал Саймон. – Складывается впечатление, что если они не режут друг друга на улицах, то жалуются из-за того, что им это запрещают.
– Да, архиепископ, нам известно о проблемах, – сказала Мириамель, бросив суровый взгляд на мужа. – Мы с королем потратили много времени, обсуждая положение, которое там сложилось, и прежде всего конфликт между герцогом Салюсером и его братом Друсисом. Хочет ли Святейший Отец сделать заявление по данному поводу?
– Да, речь пойдет именно об этом, ваши величества. Он боится за положение в герцогстве, но еще больше его тревожит положение Матери Церкви в Светлом Арде.
– Пожалуйста, объясните, – сказала Мириамель и протянула руку Саймону, якобы в нежном жесте королевы жены, но на самом деле для того, чтобы крепко сжать его ладонь, если он не будет придерживаться курса, который они выбрали заранее. – Мы с нетерпением хотим услышать мнение Его Святейшества по данному вопросу.
– Я ничего не смогу вам сказать от его имени, ваши величества. Ликтор Видиан отправил к вам официального посланника. Мне сообщили, что он прибудет на следующей неделе. – Архиепископ выглядел немного смущенным. – Меня поставили в известность о его визите для того, чтобы я подготовил встречу. Я не хочу нарушать привилегии Его Святейшества, но считаю, что, в наших общих интересах, должен рассказать вам обо всем, прежде чем вы получите официальную просьбу Санцеллана.
– И вы нам расскажете, в чем состоит просьба? – спросил Саймон. – Или мы будем играть в угадайку, как дети во время Праздника святого Эйдона, которые пытаются получить конфету. Ой! – Король нахмурился. – Ты сделала мне больно, женщина.
– Приношу свои извинения, муж мой. Меня отвлек раздражающий звук. – Она улыбнулась так очаровательно, как только могла, и с той же улыбкой повернулась к архиепископу: – Простите нас, ваше преосвященство, за возникшую паузу. Пожалуйста, продолжайте.
Пока Саймон что-то бормотал и они приступили к обсуждению важных вопросов, архиепископ Джервис изо всех сил старался не подносить руки к лицу и даже вытащил из кармана четки и принялся их перебирать.
– Вот в чем корень всех проблем, ваши величества, – сказал он. – В месяц тьягар брат герцога Друсис женится на леди Турии, племяннице графа Далло Ингадариса.
– О, – с искренним удивлением сказала Мириамель. – Маленькая Турия! Я думала, он собирался жениться на ее старшей сестре. Вне всякого сомнения, Турии еще слишком рано выходить замуж.
– В этом месяце ей исполнится двенадцать лет, ваше величество, это возраст, который считают достаточным для брака по обычаю и Матерь Церковь. Его Святейшество беспокоит не возраст невесты, ведь после свадьбы Друсис станет сильнее, потому что будет сыном графа Далло, что, в свою очередь, приведет к еще большему ожесточению между теми, кто поддерживает Дом Бенидривис и Дом Ингадарис.
– Мне кое-что известно о том, что там происходит, – неожиданно заговорил Саймон. – Во-первых, то, что старый Далло сделает Друсиса своим зятем, ничего не изменит в его отношении к происходящему – он и без того поддерживает Друсиса против его брата, законного обладателя титула герцога. – Он поднял руку, когда архиепископ собрался ему ответить. – И сам Ликтор, Святейший Отец, член Дома Клавина, насколько я помню, давно уже является союзником Далло и Ингадарисов. Так чем вызвано его внезапное беспокойство? – Король повернулся к королеве: – Ты думаешь, я не слушал во время встреч совета? – Отсутствовало лишь детское триумфальное «Ха!».
У Мириамель не нашлось подходящего ответа, поэтому она повернулась к архиепископу:
– Вы хотели что-то сказать, ваше преосвященство.
Четки уже успели пройти полный круг в его руках.
– Ну да, король, конечно, совершенно прав. Но это лишь часть проблемы. Дело в том, что Его Святейшество оказался в неудобном положении. При обычных обстоятельствах, в особенности учитывая, что Санцеллан Маистревис и Санцеллан Эйдонитис находятся в таком близком соседстве, он бы вмешался, когда конфликт еще только зарождался. Поймите меня правильно, ваши величества – Его Святейшество призывал к миру множество раз в прошлом году, порицая обе стороны за столкновения и нарушения порядка, приводившие к жертвам и хаосу. Но положение в Наббане ухудшается – совсем недавно смерть одного из Ингадарисов привела к массовым волнениям, и герцогиня Кантия, жена герцога, оказалась в их центре. Она не пострадала, благодаря нашему милосердному богу, но катастрофа была близка.
– Ну, я согласен, мы не можем позволить громилам из фракции Короля Рыбака и Буревестников устраивать беспорядки на улицах, – сказал Саймон. – Но что мы можем сделать?
– Верховный король и Верховная королева могут прибыть на свадьбу, – сказал Джервис так поспешно, словно пытался произнести всю фразу на одном выдохе. – Именно об этом будет просить посланец Ликтора. Его Святейшество договорится с герцогом Салюсером и остальными сторонами, чтобы во время вашего визита все сели за стол переговоров. Присутствие ваших величеств покажет важность согласия, и тогда у нас появятся шансы добиться мирного договора. – Он сделал глубокий вдох и засунул четки и руку в карман своих одеяний. – Об этом попросит Его Святейшество. Я не хочу, чтобы его обращение стало для вас сюрпризом.
Однако Мириамель была удивлена и некоторое время не знала, что сказать. Мысль о путешествии в Наббан привела ее в растерянность, ведь вокруг Верховного Престола происходило столько событий.
– А почему Ликтор Матери Церкви не может сделать это сам? – спросил Саймон. – Какой смысл иметь Ликтора, если он не в состоянии сказать людям, чтобы они прекратили воевать? Разве не этому учит нас вера и разве Ликтор не считается отцом мировой семьи? Ведь именно такова роль отца – прекращать ссоры в семье. Добрый бог знает, что я и сам поступал так множество раз. И только бог знает, сколько раз ругал Моргана, когда он не подчинялся матери или бабушке.
«И один лишь бог знает, как мало
