Глава 47. Тайные покои
После наступления кульминации Идела перевернулась на спину и глубоко, прерывисто вздохнула. Ее грудь трепетала.
– О, добрый милосердный бог! У меня так долго не было мужчины – с тех пор, как умер мой бедный муж!
Пасеваллес подумал, что порозовевшая кожа на ее шее и щеках выглядит очень трогательно, и не сомневался, что Идела получала огромное удовольствие от их занятий любовью в последние дни, но испытывал большие сомнения в том, что был первым мужчиной в постели Иделы после смерти ее мужа. Слишком много слухов доходило до него за прошедшие годы, и он знал, что сэра Закиеля из Гарвинсволда, капитана гвардии, регулярно видели в компании Иделы – так часто, что многие придворные называли его «грелкой для постели Вдовы».
Но что бы Пасеваллес ни думал о целомудрии Иделы, он восхищался ею гораздо больше, чем ожидал. Она не говорила об их соглашении с того самого момента, как они его заключили. Опыт подсказывал Пасеваллесу, что те, кто ждет одолжений, напоминают о них гораздо чаще, чем необходимо, но принцесса окружила свою просьбу пологом горделивого молчания. Впрочем, в этом отношении он был совершенно согласен с Иделой. Он так же хотел, чтобы Морган научился ответственности или хотя бы получил о ней минимальное представление и со временем стал достойным правителем.
Пасеваллес протянул руку, коснулся ее правой груди и провел пальцем до все еще твердого соска. Идела вздрогнула и оттолкнула его руку.
– Не надо! Ты хочешь повторить?
Пасеваллес улыбнулся:
– Я никуда не тороплюсь.
Она села, закутавшись в одеяло до шеи, потом передумала и позволила ему упасть. Идела была красивой, энергичной молодой женщиной, чем Пасеваллес не мог не восхищаться; она не принадлежала к категории людей, которые ждут, когда события повернутся так, как им того хочется, но сама старалась ими управлять – полная противоположность его матери, отказавшейся от радостей жизни после того, как отец погиб во время сражения у Хейхолта. Более того, когда у нее началась лихорадка, она не сопротивлялась – даже его маленькая сестра боролась сильнее, хотя и она в конце концов сдалась. Но его мать, подобно защитникам замка, решившим открыть ворота перед превосходящими силами врага, даже не пыталась сражаться за свою жизнь.
Однако Идела была совсем другой. Пасеваллес знал, что вдова принца все еще полна амбиций, и ее интересовал не только сын, она хотела играть важную роль в жизни королевства. Пасеваллес едва ли мог оставить значительное наследство, но он напряженно работал и стал незаменим в Хейхолте. И не будет ничего постыдного, если вдова Джона Джошуа выйдет замуж за лорда-канцлера, в особенности если он может стать следующим Мастером Престола. Пасеваллес себя не переоценивал: он не считал, что его внешность и обаяние привели его в постель вдовы принца в тот жаркий день. Идела понимала, что у всякой женщины есть границы, которые ей не преодолеть, даже если она принадлежит к королевской семье, и хотела иметь партнера.
Пасеваллес серьезно рассматривал вариант их партнерства, несмотря на то, что ни один из них не говорил о нем вслух и даже не намекал на такую возможность, если не считать его обещания подтолкнуть короля и королеву дать больше полномочий принцу Моргану. Однако это решение было совсем не таким легким, как казалось в первый момент. У Пасеваллеса имелись собственные амбиции и принципы, которые сформировались еще в юности, а Идела обладала сильной волей и, вне всякого сомнения, захочет все делать по-своему при любом муже.
Он улыбнулся: неужели ему пришла в голову мысль о том, чтобы взять в жены принцессу?
– Ты выглядишь довольным собой, – сказала она и улыбнулась. – Ты сделал из меня падшую женщину.
– Ангел не может стать падшим, – возразил он. – Они летают на сияющих крыльях, чтобы смертные могли хотя бы иногда видеть совершенство.
Она ущипнула его за руку:
– Я бы хотела верить, что ты действительно так думаешь.
– Вы не знаете моих глубин, леди, если думаете, что я не способен на сильные чувства.
Идела рассмеялась, но ее смех вдруг изменился, словно истинные чувства вмешались в обычную постельную болтовню.
– Ты читаешь меня как книгу! Именно так я о тебе и думала все время. Такой благонравный и учтивый! Всегда безупречно одет, всегда говоришь правильные вещи. Я рада, что ты не такой чопорный, как мне прежде казалось. Подумать только, что ты со мной делал!.. – Она покачала головой. – Я даже представить не могла, что ты такой испорченный!
Он повернулся так, что его губы оказались рядом с ее ухом.
– Если ангел сможет оставаться на земле еще немного, я покажу ему другие фокусы, которые делают смертные. – Он поцеловал ее в шею.
Она повернулась к нему, взяла его лицо в ладони и посмотрела в глаза долгим внимательным взглядом.
– Иногда я не знаю, что о тебе думать, Пасеваллес. Правда не знаю. Ты настоящий дар. – Она отпустила его. – Но я не могу остаться. Королева ждет, что я присоединюсь к ней сегодня днем, и мне пришлось пойти на ужасную ложь, чтобы выкроить даже это время. – Она села и оглядела спальню. – Как странно быть так близко ко всем и так далеко!
– Вы действительно должны уйти?
– Да, обязательно. – Она поставила ноги на пол. – Почему за окном такая жара, а каменные плиты холодны как лед?
– В комнате толстые стены, – ответил Пасеваллес. – Когда-то она была частью дымохода камина, в те времена имелась только эта часть резиденции, но много лет назад дымоход наглухо заделали. Вот почему здесь можно говорить свободно – даже если в соседней комнате кто-то есть, он ничего не услышит.
– Уединенное, тихое и практически неиспользуемое место. Как умно ты поступил, когда его нашел.
Он пожал плечами:
– Когда я только появился в замке, мне нравилось по нему бродить и открывать все новые и новые части его истории. Я уже давно сделал эту комнату своим секретом – и у меня единственный ключ от нее. В замке столько помещений, что даже в те дни, когда прибывает множество гостей, сюда никто не заглядывает. Даже горничные не заходят. – Он сел, чтобы лучше видеть, как она одевается. – Мне необходимо место, где я могу проводить время в одиночестве, в особенности сейчас, когда я выполняю еще и обязанности графа Эолейра.
– И больше ты здесь ничем не занимаешься? – спросила она, приподнимая ногу, чтобы натянуть чулок, а он насладился ее изящной формой. – Это действительно так, лорд Пасеваллес?
В ее кокетливой манере проскользнуло нечто более глубокое, и Пасеваллес это почувствовал – возможно, отчаяние.
– Я клянусь вам, Идела, вы первая женщина, которую я сюда привел.
– Пожалуй, я тебе поверю. – Она повернулась и проползла по кровати, чтобы его поцеловать, в одном чулке и не до конца надетой сорочке.
Ее вьющиеся
