– Элизия, Матерь Божья! – удивленно воскликнул Эолейр. – Кто-то действительно устраивал засады? Чтобы убивать ситхи? Как вы могли подумать, что в этом замешаны Саймон и Мириамель?
– Большинство представителей нашего народа в это не верили, – сказал Джирики. – Во всяком случае, поначалу.
– А некоторые не верят до сих пор, – добавила Адиту. – Потому что мы знаем истину.
Джирики кивнул, но Эолейру показалось, что он не разделяет уверенность сестры.
– Но потом мы послали к вам Сиянди из Долины Кинао, – продолжал Джирики, – когда-то он был спутником Сеомана Снежная Прядь, вашего короля Саймона, на горе, которую смертные называют Урмшейм. Сиянди отправился в Асу’а – Хейхолт на вашем языке, – чтобы узнать правду. Должен признаться, тогда я надеялся, что произошла какая-то ошибка.
– Просто рассказывай, кузен, – голос Кендрайа’аро наполнял гнев.
Очевидно, для него эти события выглядели иначе.
– Сиянди отправили к вашим королю и королеве, – продолжал Джирики, – смертным, обещавшим нам, что вражде между нашими народами будет положен конец, но с тех пор мы не получили от него вестей. Примерно через два года по вашему счету мы обнаружили сгнившие остатки седла и снаряжения на лугу к югу от леса. Чешуйка, которая была у Сиянди, священное зеркало, позволявшее связываться с нами, исчезла. В седельных сумках мы увидели отверстия от стрел. Больше никаких следов Сиянди нам найти не удалось.
Эолейр чувствовал печаль и гнев всех, кто собрался в этой странной комнате из деревьев. Ситхи были немногочисленным народом, и хотя по человеческим меркам они жили бесконечно, ситхи умирали, как и все другие существа. Кроме того, дети рождались у них очень редко, и каждая смерть имела огромное значение.
– Я сожалею о гибели Сиянди, – наконец заговорил граф. – Я не был с ним знаком, но не раз слышал о нем от короля Саймона, и готов без малейших колебаний поклясться, что ни Саймон, ни Мириамель не имеют никакого отношения к ужасным убийствам и ничего о них не знали. Я считаю, что наши общие враги норны больше всех выигрывают в сложившейся ситуации, и мне представляется, что это дело их рук.
– Неужели ты не слушал, смертный? – Иджа’аро вскочил на ноги. Насколько Эолейр знал ситхи, племянник Кендрайа’аро дрожал от с трудом сдерживаемой ярости, опасный и разгневанный, точно молодой бог, а его волосы походили на священное пламя. – Убийцы были смертными – такими же, как вы! Мы бы сразу узнали руку хикеда’я, если бы они имели отношение к любому из совершенных преступлений. Мы постоянно за ними следим, в особенности в Запретных Холмах…
– Молчать! – сказал Кендрайа’аро, и его гнев был направлен не против чужаков. – Ты больше не будешь говорить, Иджа’аро. Ты слишком часто открываешь рот, не подумав сначала.
Молодой ситхи снова присел на корточки, и его лицо с золотой кожей превратилось в маску.
Когда оба смолкли, дальше повела рассказ Адиту.
– Исчезновение Сиянди напугало нас всех, – объяснила она. – В результате споры о том, следует ли нам покинуть Джао э-тинукай’и стали особенно ожесточенными, ведь теперь мы знали, что его местонахождение перестало быть тайной. И, что еще хуже, о нем во время войны узнали хикеда’я, что привело к смерти нашей любимой Амерасу, матери всех зида’я.
Все ситхи сделали одинаковое текучее движение, означавшее скорбь. Эолейр знал о нападении и смерти Амерасу, потому что при этом присутствовал молодой Саймон, все еще остававшийся пленником.
«Какая ужасная потеря, – подумал Эолейр, – из-за одного предательского удара лишиться мудрости, накопленной за столько лет, – удара, направленного королевой Утук’ку, прабабушкой Амерасу!»
– О чем они говорят? – потребовал ответа у Эолейра Морган. – Я не знаю этих имен!
– Я объясню вам позднее, – спокойно ответил граф. – А до тех пор слушайте и запоминайте, мой принц. Эта история старше человечества.
– Затем, всего лишь год назад, когда наша мать Ликимейя, с’хью Кендрайа’аро и несколько ситхи, которые их сопровождали, разбили лагерь далеко на запад отсюда, – продолжала Адиту, – на них напал большой отряд смертных.
– А вы уверены, что это не были напуганные охотники? – спросил Эолейр. – Среди смертных ходит множество фальшивых слухов о ситхи…
– Невозможно, – заявил Кендрайа’аро.
– Боюсь, наш дядя прав, – сказала Адиту графу. – Восемьдесят смертных – чуть больше или чуть меньше – поджидало дюжину отправившихся на охоту зида’я. Они атаковали без предупреждения, сразу пустив в ход стрелы, и выбрали дневное время, зная, какое преимущество мы получили бы в темноте.
Кендрайа’аро указал на Эолейра. Изуродованное лицо ситхи делали каждое его слово ужасным.
– Знай, человек из Эрнистира. Убийцы подготовились к схватке с нами, их обучил тот, кому известны наши обычаи и умения. Эркинландеры устроили засаду на тропе, которую мы используем редко, поэтому им пришлось долго ждать. Они хорошо скрыли свой запах, а потом атаковали без предупреждения. Мы потеряли половину отряда после первого залпа. Это похоже на случайную встречу?
– Согласен, совсем не похоже. – Эолейр вдруг почувствовал тяжкое бремя возраста. Ситхи оказались правы: речь шла не о недоразумении, которое можно разрешить при помощи дипломатии и тщательно подобранных слов. Более того, эту загадку ему было не по силам разгадать здесь и сейчас, и он понимал, что, возможно, никогда не узнает правды. Кто мог совершить такое страшное злодеяние? И зачем, ведь причина могла быть только одна – раз и навсегда уничтожить дружбу между ситхи и смертными правителями, занимающими Верховный Престол. – Мои король и королева невиновны, даю вам свое слово, и я скорблю вместе с вами.
– Скорбишь? – Кендрайа’аро взмахнул рукой, быстро, словно нанес удар ножом. – Ты не знаешь, что такое скорбь, смертный. Владычица нашего Дома – наша королева, как ее назвали бы вы, – погибла у нас на глазах. Мои родичи умирали рядом со мной. Только мне одному удалось спастись и унести пронзенное тело Ликимейи на плечах, поливая равнодушную землю ее и своей кровью.
Рядом с Эолейром пошевелился Морган. Эолейр знал, что сейчас они ступили на очень узкую тропу, и катастрофа поджидает их со всех сторон. Он снова положил руку на плечо принца и сжал его.
– Я услышал все, что вы рассказали, – проговорил Эолейр, – и ваши слова пронзили мне сердце, Защитник Кендрайа’аро. Не забывайте, в отличие от большинства смертных я встречал Ликимейю. Я знаю о ее мудрости и силе. Но почему вы так уверены, что на вас напали эркинландеры? Вы слышали, как они говорили между собой?
– Ха. – Кендрайа’аро презрительно рассмеялся. – Они даже не разговаривали друг с другом, когда убивали нас. Еще одно доказательство, что это была западня, простое и очевидное.
– Но в прошлом ситхи конфликтовали с многими народами смертных – наббанайцами из Империума, а также в недалеком прошлом с риммерами, когда они пришли с запада. Почему вы уверены, что отряд, который вас атаковал, из Эркинланда?
– Потому что на теле вожака напавших на нас смертных, которого я убил прежде, чем остальные отступили и
