– Еще один вопрос, ответ на который мне неизвестен. Тогда казалось, что мне снится сон и будто я слышу твой голос, но откуда-то издалека. И я… видел разные вещи. Сбивающие с толку. Невнятные. Очень похоже на сон – плохой сон… – Сненнек снова тряхнул головой, словно хотел избавиться от неприятных мыслей. – А потом я сообразил, что снова нахожусь перед открытым люком и ты лежишь передо мной с кровавым лицом…
– Окровавленным.
– У тебя кровь лилась из лица. Я вылез, закрыл люк, поспешил к веревке, быстро спустился вниз и отправился за помощью, я понимал, что не смогу спустить тебя один. – Сненнек вздохнул. – Я сожалею, что доставил тебе неприятности. У меня не было таких намерений.
Морган немного подумал.
– Ты называешь меня «друг Морган». Ты действительно хочешь быть моим другом?
– Я и есть твой друг. Я должен помочь тебе отыскать свою судьбу. И мы ждем момента, когда ты это поймешь, – с кривой улыбкой сказал Сненнек.
Морган не понял, что означали его слова, но сейчас у него были другие проблемы.
– Тогда слушай меня внимательно. В любом случае никому не говори, что люк был открыт или что ты в него спускался! Дела и без того обстоят очень плохо. Одни небеса знают, какое наказание для меня придумают, но, если ты им расскажешь, что входил внутрь Башни Хьелдина, будет в десять раз хуже. Ты понимаешь?
Сненнек нахмурился:
– Но я думал, что об этом следует рассказать хотя бы отцу Квины, Бинабику. Он хорошо разбирается в подобных вещах, а то, что случилось, было очень странным.
– Нет! – Морган вдруг понял, что он почти кричит. – Нет, – повторил он спокойнее. – Не нужно. Если ты мой друг, то не станешь никому рассказывать об этом. Только повторяй то, что говорил раньше: мы были на крыше, я поскользнулся, упал и ударился головой. Ты меня понял? Скажи, что понял.
– Конечно я понимаю…
– Ты мой друг, верно? Ты сказал, что ты мой друг.
– Дело не в этом, Морган принц.
– Просто Морган – друзья не называют друг друга принцами. Ты сделаешь то, что я прошу, хорошо? В конце концов, ничего плохого не случилось. – Он посмотрел на тролля, рассчитывая, что его взгляд получился искренним. – Пожалуйста! Пожалуйста, обещай мне, что ты ничего никому не расскажешь.
Младший Сненнек тяжело вздохнул, на лице у него появилась тревога, плечи опустились.
– Если ты так хочешь, – наконец сказал он.
– Да. – Морган с облегчением выдохнул. – Совершенно точно, определенно и абсолютно. Никому ни единого слова. – Морган снова приподнялся, несмотря на боль в ребрах. – Ты действительно его не видел?
– Я слышал, как ты говорил о нем, когда я тебя нашел, и ты вел себя так, словно спишь. Но нет, там никого не было, кроме тебя и меня. Может быть, дело в том, что ты ударился головой и тебе что-то привиделось.
– Нет. Я его видел – и это случилось до того, как я упал. Это было ужасно. Сморщенное лицо и совершенно черные глаза. Я подумал, что мне явился сам Красный Священник или его призрак. Я решил, что это Прайрат.
– Тогда почему не рассказать кому-нибудь – твоим бабушке и дедушке или Бинабику?
– Нет. – У Моргана не было ни малейших сомнений. – Нет, это худшее из всего, что может произойти. Хуже просто не бывает.
Глава 34. Пища для духа
Они встретились на Поле Черной воды, огромной площади у границы туманов, где могучие воды Кига’раску, Водопада слез, ударяли в широкую базальтовую Стену Мужества, прежде чем исчезнуть в неизведанных глубинах. Здесь не было никого, лишь Вийеки, его отряд Строителей и эскорт из Жертв. Когда они шли через город в сторону ворот горы, их не приветствовала орущая толпа, обычно собиравшаяся вдоль Блистающего прохода. Только военные открыто маршировали по улицам Наккиги, но это был совсем другой случай, впрочем, Вийеки и сам не знал, чем на самом деле является их отряд, а то, что они отправились в путь, стараясь не привлекать лишнего внимания, усугублял его неуверенность. Никогда прежде ему не доводилось возглавлять группу рабочих и инженеров с такой многочисленной охраной. Его людей было более сотни, однако их сопровождало вдвое больше Жертв. Где в северных землях Королевы Строителям требуется такая защита, даже с учетом присутствия Верховного магистра?
Происходящее было таким странным, таким необычным, а после его путешествия в глубины горы в голове Вийеки постоянно всплывали слова Омму Шепчущей: «Чтобы спасти свою любовь, ты будешь вынужден убить то, что любишь еще больше». Что это могло означать? Неужели ему придется убить Зои? Или единственную дочь Нежеру, чтобы спасти свой народ? Он даже подумать не мог о таком, его сразу начинало тошнить. Если бы кто-то другой сказал ему нечто подобное, Вийеки посчитал бы его слова чепухой, но Омму пришла с другой стороны жизни; и ему никак не удавалось убедить себя, что она ошибалась.
«Я глава своего клана и Верховный магистр великого Ордена, – сказал себе Вийеки. – И, если жизнь хикеда’я действительно находится в моих руках, я должен ожесточить свое сердце, чтобы свершить деяние, которое необходимо, чтобы спасти наш народ…»
– Прошу прощения, великий магистр, – сказал Риуго, командир его домашней стражи, которому никогда прежде не приходилось иметь дело с таким количеством солдат из Ордена Жертвы, и он с трудом скрывал смущение. – Простите мою прямоту, но когда нам сообщат о цели нашего путешествия? Я задаю вопрос вовсе не из пустого любопытства, но лишь для того, чтобы наилучшим образом исполнить свой долг и обеспечить безопасность вашей августейшей персоны.
– Ты узнаешь сразу после того, как это станет известно мне, – ответил ему Вийеки.
Он заметил, как сверкнули белки глаз переглянувшихся между собой стражников, которые испытывали тревогу из-за неопределенности. Хикеда’я любили порядок, но более всех его уважали Священники и Жертвы.
Риуго, казалось, преодолел свои сомнения.
– Благодарю вас, великий магистр, – сказал он с застывшим лицом, слегка придержал своего коня и стал постепенно отставать.
Вийеки не знал, куда они направляются или чем именно будут заниматься, потому что так хотела Королева, но из этого не следовало, что его удовлетворяло неведение. Никто не может занимать столь высокое положение и не думать о том, о чем приказано не думать. Конечно, он не мог поделиться подобными незаконными соображениями даже с другими магистрами. Положение одного из главных слуг Королевы означало очень одинокую жизнь.
«Быть может, одиночество – это способ, при помощи которого Сад старается сделать меня сильным ради Королевы. В конечном счете Мать Народа не имеет современников, и среди нас очень мало тех, кто помнит первые дни, проведенные в этих землях. Должно быть, ей намного труднее, чем любому из ее подданных, ведь свое одиночество она переносит ради нас!»
Солдаты у огромных ворот города стояли в почтительном молчании, когда отряд Вийеки прошел мимо них и покинул
