Большая часть остальных членов клана собралась в центре, где поставили шатер – там должна была ждать невеста – и где на разноцветных одеялах стояла еда и выпивка, накрытые сетками, чтобы защитить от мух. Хотя Одриг не стал жадничать и купил несколько бочек пива у обитателей каменных домов, чтобы доставить удовольствие пирующим, бочки оставались закрытыми. Впрочем, из этого не следовало, что никто не начал пить: многие члены клана принесли собственный джерут, ферментированное молоко кобылы, которое тритинги пили с начала времен. Немалое число храпящих бородатых мужчин распростерлось на земле, распространяя кислый запах рвоты, и Фремуру все стало ясно.
Одриг стоял возле шатра вместе с Дроджаном и несколькими мужчинами, они передавали друг другу мех с джерутом и играли в ножи – каждый метал свой нож в столб ограды, находившийся в нескольких дюжинах шагов. Фремур знал, что ему следует подойти и произнести благословение Небесного Молота брату и тану клана, но сейчас он не хотел говорить с Одригом и тем более с Дроджаном, чья привлекательность никак не увеличилась из-за алого пьяного румянца и громкого хохота. Фремур обошел шатер по большой дуге, чтобы подойди к нему с другой стороны и не разговаривать с таном и его ближайшими сторонниками. Однако ему это не удалось.
– Эй, там, маленький брат! – крикнул Одриг. – Куда собрался? Надеюсь, не в шатер невесты, чтобы посидеть там с женщинами!
– Он хочет, чтобы ты выбрал ему мужа, тан! – проревел Дроджан.
Одригу очень понравилась его шутка, он схватил покрытое шрамами лицо Дроджана и сжал, словно это было лицо ребенка.
– Посмотри на своего нового брата, Мышь! – сказал тан. – Подойди и выпей за его здоровье, или мне поискать, как предложил Дроджан, сильного мужчину, чтобы он о тебе позаботился? Не думаю, что смогу получить за тебя много лошадей, ведь ты такой костлявый.
– Ну, вуаль нужна именно для этого, – сказал другой приятель брата, и все снова расхохотались.
Фремур понимал, что не сможет полностью избежать общения с ними; если не обращать на Одрига внимания, он становился более настойчивым. И, если честно, Фремур и сам не понимал, что сделало для него этот день таким тревожным и отвратительным. Дроджан был свиньей, но как друг Одрига он будет процветать, и у их сестры будет хорошая жизнь, теплые одеяла и надежный фургон. Возможно, он не нравится Кульве, но такое часто бывало с невестами тритингов, и в большинстве случаев со временем жены учились ухаживать за мужьями и даже испытывать к ним какие-то чувства.
– Я сейчас подойду, – сказал Фремур Одригу. – Но сначала я хочу благословить сестру.
– Сегодня ночью я дам ей кое-что получше! – прокаркал Дроджан. – Завтра она будет хромать, как кролик, вышедший за медведя!
Одригу больше остальных понравились его слова, и он снова с пьяной нежностью схватил лицо Дроджана и стал вертеть его из стороны в сторону, как отец любимого ребенка.
– Если только медведь не выпьет слишком много, – сказал Одриг, – и не предложит невесте вялую ветку ивы в качестве свадебного дара!
Вновь наступило всеобщее веселье. Фремур помахал рукой, постарался улыбнуться и продолжил свой путь.
Свадебный шатер, настоящая драгоценность, был сшит из кандианского шелка, во всяком случае, так когда-то говорила его мать. Именно в нем она ждала своего жениха, а перед ней ее мать и бабушка. Внешние стены, украшенные узорами с голубыми реками, озерами и зеленой травой, представляли собой нечто вроде карты их семейной истории в стране, которую обитатели каменных домов называют Озером Тритингов. Красный вымпел с журавлиными перьями, лентами и изображением Небесного Молота развевался над коническим шатром, и ленточки над входом трепетали на ветру.
Двое мужчин, которые назывались стражами невесты, одетые в кожаные доспехи и державшие в руках длинные копья, стояли по обе стороны от входа в шатер. Один из них попытался остановить Фремура, но другой сказал:
– Он может войти. Это брат невесты, а шаман уже там.
Фремур и сам уже сообразил: из-за того, что шаман был мужчиной, женское святилище в шатре уже открыли, и теперь туда допускались посетители мужчины. И все же Фремур остановился у входа, вытер пот с лица и пробормотал извинения Матери Всего Зеленого за то, что входит на ее территорию, прежде чем приподнял полог.
Внутри шатра оказалось темно и еще жарче, чем снаружи. Пока глаза привыкали к темноте, Фремуру показалось, что он видит сгорбленную фигуру с двумя головами и лицом из кошмаров. Его сердце забилось быстрее, прежде он сообразил, что это его сестра и старый шаман Буртан, который склонился над ней, чтобы совершить обряд очищения при помощи пепла и соли. Фремура всегда удивляло, что Буртан, которого он знал всю жизнь, становился наводящим ужас существом, стоило ему надеть головной убор и кожаную маску, но все именно так и было. Когда Фремур увидел, что священник смотрит на него, он на мгновение испытал суеверный страх, хотя знал, что старый шаман пристально вглядывается в него только из-за того, что он почти слеп.
– Благословения небес тебе, дедушка, – сказал он, как и положено, и достал из кармана маленькую серебряную монету, которую принес именно для этого момента. – Я буду говорить с невестой. Я ее брат.
– Я знаю тебя, Фремур, – сказал Буртан, чей голос прозвучал совсем тихо и раздраженно. – Не считай меня слишком старым и глупым… – И только когда монетка оказалась рядом с его лицом, он заметил ее в пальцах Фремура. – Ах да. Конечно. Но не задерживайся надолго. Рога протрубят, когда солнце будет в зените, так что осталось совсем немного.
Как старый шаман мог об этом знать – ведь он просидел в темном шатре все утро, – Фремур не понимал.
– Вы мудры, дедушка, – только и сказал он.
Даже старого шамана с молочно-белыми глазами не следовало сердить. Более того, как однажды заметила его сестра, старые люди ближе к смерти, значит, ближе к богам, следовательно, их нужно всячески ублажать. Боги и шаманы могли с легкостью отобрать удачу у тех, кто вызвал их неудовольствие.
Шаман что-то прошептал тете Фремура, которая тихо рассмеялась. Она сидела рядом с Кульвой, на месте ее матери, которая умерла в год Осенних Наводнений, за две зимы до того, как Одриг стал вождем клана Журавля. Пять других женщин-родственниц также теснились в маленьком шатре, где пахло потом и благовониями, курившимися в маленьких глиняных лампах. Лампы использовали не для освещения – верхушка шатра, в том месте, где сходились шесты, была открыта синему небу – но для того, чтобы привлечь дух Небесного Молота сладкими ароматами и он благословил свадьбу.
– Ты в порядке, Кульва? – спросил у сестры Фремур.
Она сидела практически неподвижно, словно размышляла о чем-то, находившемся
