А повозка с пленными героями прошедшей войны удалялась от поместья Любомирских, чтобы прибыть через две недели в столицу России. Там их ожидал скорый суд, возможно, долгие годы плена или смерть в жёсткой петле на виселице, так как гильотина при исполнении смертного приговора в России не применялась.
Часть четвёртая
ВТОРАЯ СУДЬБА
I
латон Зубов, последний фаворит Екатерины II, сидел в рабочем кабинете российской императрицы, развалившись в мягком кресле. Он маленькими кусачиками, которые ему презентовали уральские умельцы вместе с ювелирными изделиями из малахита, откусывал на руке толстые ногти. Сама же постаревшая императрица сидела в это время за рабочим столом и просматривала какие-то бумаги, не обращая на него никакого внимания. Наконец она выпрямила занемевшую спину и велела позвать Безбородко, который явился к ней на очередной доклад по «польскому вопросу».
— Ну, какие новости от наших генералов? — спросила его Екатерина II тоном, как будто интересовалась погодой за стенами дворца.
Безбородко довольно улыбался: сегодня ему было чем обрадовать матушку-государыню.
— Есть вести от генерал-аншефа Суворова: Варшава взята с боем, основные силы бунтовщиков разбиты, а их предводитель Тадеуш Костюшко направлен в Санкт-Петербург для проведения дознания и суда.
— Ну что же, этого и следовало ожидать. Суворов не мог не победить. И не такие баталии выигрывал. Князь Потёмкин был прав... — последнюю фразу Екатерина сказала тихо, но Зубов её всё-таки услышал.
— Подумаешь, разогнал несколько тысяч бунтарей, — насмешливо заметил он.
— Ты, Платоша, не прав, — Екатерина II всё прощала своему фавориту, так как знала, что он у неё последний. Она ласково посмотрела на Зубова и объяснила ему, как учительница своему ученику: — Польский бунт мог перерасти в польскую революцию, подобную французской. Поэтому его надо было подавить в кратчайшие сроки. А с этим делом Суворов справился, как нам надобно было.
Зубов обиженно насупился и замолчал. Он многое позволял себе в Российском государстве, когда стал фаворитом, но спорить с самой государыней в присутствии её приближённых не осмеливался. Платон Зубов понимал, что он значит для состарившейся Екатерины.
Ещё недавно Платон Зубов, родом из семьи мелкопоместных дворян, в свои двадцать два года был неизвестным поручиком одного из гвардейских полков. Но однажды на этого красивого и хрупкого телосложения парня с «мягкими манерами и бесхитростной душой» обратила внимание императрица. Однако став фаворитом Екатерины II, этот «скромник» в период с 1789 по 1796 год стал графом и князем Священной Римской империи, получил орден Чёрного и Красного Орла. И, главное, за это время он добился при дворе российской императрица той власти, которой достигали придворные своей верной службой десятилетиями. Бесхитростность, которая проявлялась в общении Платона Зубова с Екатериной II, тоже была наигранной: пользуясь своим положением, он без жалости обирал всех тех, кто обращался к нему с какими-нибудь просьбами, и его богатство стремительно росло. А сколько дорогих подарков делала ему по своей прихоти сама императрица!..
Не обошла милостью государыня и его родного брата Николая Зубова, который быстро дослужился до чина генерал-майора и был женат на единственной дочери графа Александра Суворова.
Безбородко продолжал стоять перед государыней в ожидании её дальнейших приказаний.
— Ну и как мы поступим с этим Костюшко, — обратилась за советом к своему канцлеру Екатерина II.
Зубов опять не выдержал и возмущённо подал голос, не позволяя Безбородко высказать своё мнение:
— Казнить его, как казнили Емельку Пугачёва.
Безбородко мудро решил сделать паузу и не сразу отвечать императрице, ожидая, что скажет государыня на замечание своего фаворита.
— Костюшко — это не казак Пугачёв. Прежде всего — он шляхтич, дворянин, генерал американской армии, с которым Вашингтон имел дружеские отношения, — терпеливо поясняла Екатерина II, стараясь не повышать голос.
Но Зубов всё равно обиделся: не хочет государыня его слушать, объясняет, как малому ребёнку в присутствии этого толстого чиновника.
Екатерина II заметила недовольство Зубова, но решила с ним не спорить, а Безбородко указала:
— Когда Костюшко доставят в столицу, сообщи мне и вызови прокурора Самойлова. Тогда и решим, как с ним поступить, а пока можешь быть свободен, Александр Андреевич.
Безбородко, ковыляя, как утка, под тяжестью своего веса, удалился. Он так и не высказал своего мнения по поводу пленённого Костюшко. А государыня обратилась к своему «милому»:
— Не сердись, Платоша, судить мы этого Костюшко, конечно, будем. Только смерти предавать его я не позволю.
— Это почему же, матушка? — делая вид, что он ещё сердится, спросил Зубов. — Он же бунтарь, преступник.
— Если мы его предадим казни, то сами сделаем его национальным героем и страдальцем, а нас будут считать варварами и деспотами, — настойчиво продолжала разъяснять Екатерина II свою политическую игру. — Пусть поживёт ещё, подумает, чего он добился, пойдя войной против нас.
Платон Зубов почти на цыпочках плавно подошёл к Екатерине II и, низко склонившись, нежно взял её руку и приложился к ней губами. В ответ Екатерина, как малого ребёнка, погладила его по голове и поцеловала в макушку.
— Мудра ты, матушка-государыня, ох мудра, — льстиво промолвил Зубов, подняв голову и посмотрев ей в глаза.
Российская императрица с усилием встала с кресла. В последнее время у неё располнели ноги, которые по ночам болели, и эта боль мешала ей заснуть. Поэтому она, утомившись от бессонницы и болей, засыпала только под утро. Обычно царица спала до обеда, затем принимала около часа своих чиновников, ужинала с Зубовым или с фрейлинами и опять готовилась ко сну. При этом перед тем, как лечь в постель, она выпивала какую-нибудь микстуру, приготовленную для неё придворным лекарем, которого в душе считала шарлатаном.
Вот и сейчас, устав от напряжения последних часов и государственных дел, Екатерина II решила отдохнуть. Словно что-то вспомнив, она потрепала Платона Зубова по щеке и сообщила про ещё один «подарок», который она для него приготовила:
— Я приказала подготовить указ о назначении тебя генерал-губернатором Новороссии.
Услышав эту очередную приятную новость, Зубов мило и скромно улыбнулся, а государыня подставила ему
