Генерал Джон Бургойн был толковым офицером армии его величества и одновременно слыл остроумным драматургом. А будучи ещё и дамским угодником (о чём было известно всей английской армии), он получил прозвище Джентльмен Джонни. Несмотря на своё прозвище и весёлый нрав, Бургойн служил в королевской армии достойно и мужественно переносил все сложности военного похода в Америке. Он стремился настигнуть армию противника, дать генеральное сражение и победить. Однако чем больше проходило времени, тем больше Бургойна мучили сомнения в окончательном успехе его армии.
По генеральному плану, утверждённому в Лондоне, навстречу армии генерала Бургойна должна была двигаться вторая английская армия генерала Уильяма Хоу. К сожалению для обоих генералов, этот план не был до них доведён, так как достопочтенный лорд Джермейн торопился на охоту и забыл отдать приказ об отправке необходимых бумаг. Таким образом, генерал Хоу ничего не узнал о том, куда ему следует двигаться, и поэтому вместо севера он направился на юг, надеясь разбить там армию неуловимого Вашингтона.
В то же время, вступив в лесистую местность, армия Бургойна потеряла все свои основные преимущества, манёвренность и боеспособность, которые прекрасно проявляются в открытом сражении с противником. Зато американцы при этой ситуации чувствовали себя как нельзя лучше: из-за засад, сооружённых из поваленных деревьев, они нападали на отдельные отряды, лишали противника источников снабжения и солдат. В конце этого провального похода из 10 000 человек в армии Бургойна осталось около 6000 вымотанных пехотинцев.
Разведка у англичан тоже была хорошая, и именно на основании только что полученных от неё сведений Джентльмен Джонни стоял в раздумье над картой прилегающей местности.
«Чёртовы колонисты, опять они оказались шустрее», — размышлял генерал, потирая в волнении свой заросший щетиной подбородок.
Куда только делся его генеральский английский аристократический лоск! Генерал устал, и, что самое неприятное, в последнее время он совсем перестал шутить и улыбаться. Он утомился от длительных переходов по лесным дорогам, от этих вездесущих колонистов с их длинноствольными старинными, но меткими ружьями, от холодных осенних ночей и союзников — краснокожих индейцев, которые почему-то стали сильно раздражать Бургойна. Кроме всего прочего, колонисты в последнее время активизировали свои действия, и 18 сентября 1777 года очередной отряд англичан попал в засаду. Окончательно выйдя из себя, уже на следующий день Бургойн решил с ходу штурмовать высоты Бемис. Однако его опередил американский полковник Бенедикт Арнольд, который нагло атаковал британцев у Фримене Фам. И хотя американцы как всегда отступили, эта атака сорвала намеченный Бургойном штурм.
В конце концов у высот Бемис под Саратогой измученная такой войной шеститысячная британская армия встретилась с восьмитысячной армией генерала Горацио Гейтса, которая была в гораздо лучшем состоянии, чем солдаты Бургойна. К тому же эти колонисты в кротчайшие сроки умудрились возвести укрепления на пути следования его армии по всем правилам военного искусства! Было от чего потерять чувство юмора: сейчас Бургойну было не до шуток и смеха.
«И когда только они научились воевать, эти фермеры? — продолжал удивляться он. — С одной стороны, эти дикари уклоняются от прямых сражений по всем правилам военной тактики и стратегии, с другой — строят совершенные укрепления, которые с ходу взять моим измученным солдатам будет довольно сложно. Но мы их всё равно возьмём», — решил упрямец и наметил своим офицерам время и место главного удара. Британия не поняла бы поведение своего генерала, если бы он поступил иначе.
Генерал Гейтс тоже не дремал и собрал военный совет в большой генеральской палатке. Данные о том, что приближаются англичане, подтвердились, и теперь надо было срочно решать, как «встречать гостей» с далёкого островного государства.
Костюшко быстрым шагом направлялся к палатке командующего армией, которая располагалась в середине всего лагеря. Моросил мелкий и холодный октябрьский дождь, везде горели небольшие костры, возле которых грелись солдаты и просушивали промокшее бельё и портянки, варили себе нехитрый обед.
Среди них выделялись хмурые охотники со своими длинноствольными ружьями в широкополых кожаных шляпах и куртках на меху из каких-то пушных зверей. Они пришли в армию Вашингтона ещё год назад и остались в ней, несмотря на все трудности, которые переживала Континентальная армия всё это время. В боях с англичанами, в которых приходилось участвовать этим простым и не обученным военному делу людям, они проявили себя как меткие стрелки. Их выстрелы уносили сотни жизней английских солдат, не привыкших к партизанским войнам и стрельбе из засад. Такая тактика ведения войны позволила выжить армии Вашингтона в самые сложное для неё время, и теперь она уже представляла собой грозную силу, способную достойно противостоять одной из лучших армий Старого Света.
Встречались в лагере и индейские вигвамы, в которых ютились те представители коренного населения Америки, которые приняли сторону восставших колонистов, но их было не так много. В то же время индейцы были незаменимы как проводники и разведчики. Кроме этого, во время войны они были идеальными почтальонами: всю необходимую оперативную информацию они носили в своей памяти и передавали её устно на языке местных аборигенов, которого не знал ни один враг-бледнолицый на всём американском континенте.
От реки неприятно тянуло сыростью. Сгущались сумерки. Из тумана, осевшего на лагерь армии генерала Горацио Гейтса, уже проступали очертания его большой палатки.
«А ведь генерал не просто так срочно вызывает меня. Наверно, есть какие-то новости об английской армии. Может, уже в ближайшее время придётся повоевать. Укрепления практически возведены, и армия готова встретить королевские регулярные войска. Только какую тактику выберет командующий?» — размышлял на ходу Костюшко.
Наконец он подошёл к своей цели и приостановился у входа в палатку. Часовой узнал Костюшко и приветливо кивнул, как бы приглашая зайти внутрь. Костюшко кивнул в ответ, снял с головы треуголку и вошёл, слегка пригнувшись, в палатку.
В ней уже находились почти все командиры полков и ополченцев, одетых в кожаные, по погоде, плащи с пистолями за поясом. Не было только полковника Бенедикта Арнольда, но и он не заставил себя ждать. Уже через минуту постовой впустил полковника, который, немного прихрамывая (последствия ранения в ногу), подошёл к столу, на котором лежала карта местности.
Ещё раз осмотрев присутствующих и убедившись, что все в сборе, Горацио Гейтс открыл совещание.
— Смотрите все сюда, — начал говорить генерал, указывая на
