Ах, если бы волшебство помогло проникнуть в мысли Рейсвальда! Как бы я хотела узнать ответ на не дающий покоя вопрос: он столь покладист оттого, что я не противна ему, или отчаянно страшится за жизнь любимой?
Скорей второе, чем первое, но женское сердце бывает столь глупым, что ищет взаимности, не считаясь с фактами, указывающими на обратное. Рациональной стороне остается разочарованно вздохнуть, понадеявшись, что план сработает и любовь к Рейсвальду потихоньку сойдет на нет.
Утро Рейсвальд встретил отдохнувший, в приподнятом настроении. Определенно, воздух в ведьмином замке полезен для здоровья. Да и сама она оказалась не столь суровой хозяйкой, как старалась выглядеть поначалу. Впрочем, как бы ни хотелось расслабиться, следовало быть осторожным и потакать любым желаниям темнейшей госпожи. Рейс не собирался испытывать терпение бешеной ведьмы, поклявшись сделать все возможное для благополучия Катрин. Это не тяжело, особенно если требуют такую малость, как помощь в ведении учетной книги замка или вечерний массаж.
Отец Рейсвальда, король Биртвайльд, в течение долгих лет пропадал по вечерам. Крылатая повозка зависала около девяти вечера за окном королевских покоев, его величество ступал на позолоченную ступеньку, закрывал белоснежную дверцу и уносился вдаль. Возвращался лишь к полуночи, довольный и свежий. Не было секретом, что король наносил визиты западной ведьме Аривельде. Происходящее же на этих вечерних посиделках оставалось неизвестным. Биртвайльд правил долго, женился два раза и оба неудачно, всю жизнь отличался отменным здоровьем и до восьмидесяти лет выглядел на сорок. Умер он, когда Рейсвальду исполнился двадцать один год, вскоре после того, как Аривельда отошла в иной мир.
Если предположить, что отец Рейса отлучался для массажа, необходимого магам, то и для сына подобное занятие будет не зазорным. Только в следующий раз следует лучше контролировать отклик тела и эмоции от близости к привлекательному женскому телу. При наличии невесты негоже смотреть на других женщин.
Рейсвальд посмотрел на забывшуюся сном ведьму по другую сторону кровати. В лучах утреннего солнца Эвитерра выглядела совсем иначе, мало напоминая себя вчерашнюю. Волосы выросли за ночь до плеч, ощутимо посветлели от иссиня-черного до русого, как у полевой мыши. Губы потеряли густо-красный цвет и излишнюю припухлость, трогательно приоткрылись, обнажая жемчужные зубки. Резкие скулы разгладились, лицо округлилось, стало моложе и как-то беззащитней. Из роковой красавицы спящая ведьма превратилась в милую простушку, чем-то неуловимо знакомую.
Король долго разглядывал девушку, пытаясь вспомнить, где видел ее раньше. У него была уникальная память на лица и имена — навык, развиваемый с детства как один из необходимых правителю. Увидев однажды, Рейс никогда не забывал человека.
Но, несмотря на то что вид ведьмы вызывал странное тянущее ощущение в животе и необъяснимое желание дотронуться, король Айнура никак не мог собрать разрозненные ассоциации в четкое воспоминание.
«Ева, какая, к бездне, Ева?»
Так и не придя к внятному выводу, король бесшумно выбрался из постели и направился в купальню.
Нельзя забывать о причине, по которой Рейсвальд ныне отбывал повинность в услужении у ведьмы. За спиной зрел заговор, месячное отсутствие злоумышленники используют в свою пользу. Возвращение в Бретель легким не будет.
В купальне подле идеального зеркала в специальной подставке выстроились в ряд палочки для зубов. Нетронутые. Рейсвальд выбрал одну из них, почистил зубы, положил на приметное место в отдалении от остальных. Из зеркала на него смотрело отдохнувшее лицо мужчины, помолодевшего лет на пять. Рейсвальд потер однодневную щетину и решил не трогать ее сегодня. Если госпоже будет не по нраву, пусть найдет прислугу для временного раба.
Вернувшись в комнату, наткнулся на взгляд абсолютно бодрой жгучей брюнетки с ярко-голубыми глазами и острыми скулами. Ведьма вернулась в образ роковой женщины, бесспорно прекрасной, идеальной до последней черточки.
И все-таки Рейсвальд предпочел бы еще разок глянуть на утреннюю круглолицую простушку. В следующий раз стоит подольше рассмотреть ее.
— Давно проснулся, Рейс? — безразлично поинтересовалась ведьма, нервно теребя покрывало.
— Только что, госпожа. Снились ли вам хорошие сны?
— Совсем наоборот, — отвела взгляд ведьма, и на миг в ее позе проступила растерянность. — Муть какая-то снилась. Ведьмам нельзя игнорировать сны. Скажи, Рейс, тебя, что ли, хотят убить?
— Всегда, госпожа, — безразлично пожал плечами король. — С тех пор, как вернулся из Сарнира, последователи Виннирта не оставляют надежду от меня избавиться. У них ничего не получается уже семь лет.
Ведьма откинула покрывало, помассировала виски. Теплая рубашка до пят в мелкий цветочек подходила больше крестьянской девушке, но почему-то очень шла волшебнице, так что Рейсвальду пришлось приказать себе отвести взгляд.
— Правда? — рассеянно произнесла ведьма, направляясь в сторону купальни. — Снаружи твоя жизнь выглядела идеальной.
Что значит «снаружи»?
Рейсвальд промолчал. Послышался звук текущей воды. Разум подсказывал воспользоваться ситуацией и осмотреть комнату, но почему-то вместо этого король подошел к стороне кровати, на которой лежала ведьма, взял в руки ее подушку и прижал к лицу.
Запах. Сирень и морская вода. От него закружилась голова и ослабли ноги, король опустился на пол без сил. Его окутала безнадежная тоска по чему-то недостижимому, сердце гулко забилось в груди, в горле встал ком.
Не хотелось ни о чем думать, только закрыться от всего мира. Руки судорожно сжимали белое кружево, прижимая ткань как можно ближе к лицу, чтобы зарыться в запах, насладиться им, вернуться в мгновение, когда к запаху прилагалась теплая кожа и заливистый смех… Король ощутил, как по щекам пробежали теплые дорожки слез.
Встал, отшвырнул от себя странный завораживающий предмет. Верно, ведьма душится приворотными духами. Чем еще объяснить растерянность, злость и грусть, нахлынувшие из небытия? Семь лет ему удавалось хранить хвалебное спокойствие, вошедшее в легенды. Хватило одного дня в плену, чтобы разрушилась стена, кропотливо возведенная вокруг собственного сердца.
Когда ведьма назвала цену за спасение Катрин, король был уверен, что сумеет выдержать несчастный месяц, что бы капризная женщина ни уготовила. Теперь, когда что-то внутри Рейсвальда дало трещину, он засомневался, сможет
