– Нет! – сжался абориген, прикрывая голову жилистыми руками и бросаясь в ноги к чужакам.
– Да не лезь ты ко мне! Брысь! – начал отбиваться от дикаря Вова.
– Понимаешь на нашем языке? – насторожился сталкер, внимательно изучая пленного.
– Уметь, уметь, – быстро закивал тот. – Унго уметь понимать!
– Никогда такого не видел, чтобы дикарь из Чащоб разумел человеческую речь! – удивленно произнес Голубец.
– И я не видел, – поддержал друга сталкер. Спросил у аборигена: – Как, говоришь, тебя звать?
– Унго. Моя Унго зовут. Не убивать! Моя делать, что хотеть господин! Не убивать!
– А на кой ты нам нужен? – презрительно бросил Наймит и демонстративно щелкнул предохранителем автомата.
– Я помочь. Что хотите, может Унго. Провести через Великий Лес. Знать тропы. Не опасно. Нет сияния.
– Какого еще сияния? – не понял Голубец.
– Сияния хватать и убивать человека.
– Это он, видимо, про аномалии говорит, – догадался Тритон. – Короткие тропы, значит, знаешь?
– Знает, знает! – закивал дикарь.
– Вот те нате, болт в томате! Тритон, ты чего, взять его хочешь с собой, что ли? – удивился Наймит. – Давай лучше его прямо здесь прикончим?
Сталкер не ответил.
– Скажем дружно – на фиг нужно. Брать этого…
– Да погоди ты! – осадил его здоровяк и обратился к дикарю: – Где научился говорить по-нашему?
– Я – извлечение.
– Ничего не понимаю! Ты нормально говорить можешь?! – не выдержал Голубец.
– Из-вле-че-ни-е! – повторил по слогам пленный. – Меня взять из семья людей, из вас деревня. Я как вы быть в детство. А потом извлечение.
– Тебя в младенчестве, что ли, похитило племя?
– Да.
– Они что, малышей воруют? – шепотом спросила у сталкера окончательно пришедшая в себя Вобла.
– Воруют, – кивнул Тритон. – Племя каннибалов рано или поздно обречено на вымирание: из-за кровосмешения, частых болезней с летальным исходом, да и питание у них весьма специфическое – своими собратьями тоже в голодный год не брезгуют. Вот и устраивают время от времени набеги на поселки, чтобы новую кровь в свое сообщество влить.
– Было дело, – произнес Наймит. – Я сам слышал: года два или три назад в одной деревне, тут недалеко, прямо из дому украли ребенка. Всем селом искали – не нашли. И раньше тоже детей тащили. Тогда, правда, на одного пьянчугу списали и горло ему со злобы перерезали.
– Офигеть! – ошарашенно пробормотал вдруг Малёк. – Как так получилось, что с момента Судного дня эти люди, – он кивнул на аборигена, – да и те, в шахтах, за такой маленький отрезок времени так быстро оскотинились? Разве это возможно?
– После Судного дня много разного было, – попытался объяснить ему сталкер. – Все словно с ума сошли. Локальные возмущения некоторых аномалий, что раньше наблюдались только в Зоне, после Катастрофы стали распространяться на огромные территории. Накрывали своим полем воздействия порой целые поселки, вызывая различные отклонения психики и физиологии у жителей, превращая одних в зомби, других – в кровожадных маньяков, третьих – в полоумных дикарей и мутантов. Со временем аномальные бури стихли, а вот мутировавшие люди остались. Кто в шахты ушел, от света и радиации подальше, кто в леса подался, как эти. – Тритон глянул на аборигена, спросил: – Тебе сколько лет-то было, когда тебя… извлекли?
– Двенадцать. Я уже взрослый. Но других не быть, не выбор. Меня забрать. Ну так что? Не убивать?
– Не убивать, – подытожил сталкер. – С нами пойдешь. Покажешь самую безопасную дорогу.
– Показать! Показать! – охотно закивал тот.
– Ты что, с ума сошел?! Брать его с собой?! – поразился Наймит. – Он же нас в западню какую-нибудь заведет при первом же удобном случае! В яму к сколопендрам сбросит! В берлогу к троглодитам выведет! Сусанин! Они же каннибалы. Вон, Воблу стащили, еще чуть-чуть – и сожрали бы! Или еще чего хуже…
– Девушка не есть! – замотал головой Унго. – Не пища! Она святой! Она прыжок.
– Чего-о? – не понял Тритон.
– Прыжок. – Нужные слова с трудом давались дикарю, он морщил лоб, пытаясь выразиться яснее. – Прыжок сюда, она делать. И он. – Дикарь указал на Малька. – Наш вождь, Великий Гутта, говорить, что они приходить спасать племя. Но сначала надо очистить их огнем. Чтобы родиться опять из огонь они, и тогда спасти нас. От нее ребенок делать вождь, ребенок спасти племя.
– У меня одни персонажи ремонт однажды в квартире делали, так вот – похоже изъяснялись. Тритон, дай я его шлепну! Нет сил слушать эту тарабарщину, из ушей кровь скоро пойдет! – взмолился Наймит.
– Становится уже интересно, – не обращая внимания на друга, произнес сталкер. – Великий Гутта – это тот, что в хижине был?
– Да. Он может видеть. Он увидел про девушка. А потом почувствовал, что рядом. И мы красть ее.
– Так, значит, это вы их в дом затащили и подожгли?
– Мы, – широко улыбнулся абориген. – Это обряд рождение из огонь. Они родились, и теперь девушка красть и делать ребенок.
– Теперь понятно, как вы в том доме оказались, – сказал Тритон, глядя на Малька с Воблой. – А вот с этого места подробнее давай. Что еще за прыжки такие?
– Я много не знать, Гутта не говорить, – сник абориген. – Он говорить, что «зеркало» кидать девушка и мальчик. Прыжок совершаться. А потом сказать, что чувствовать, что девушка рядом, что надо захватить.
– Что за «зеркало» такое?
– Святой «зеркало». Оно есть.
– Информативно излагаешь, – хмыкнул Наймит.
– Это артефакт какой-то, что ли? – спросил Тритон. – Никогда о таком не слышал. Оно способно перемещать людей?
Абориген лишь пожал плечами. Морща лоб, заикаясь и с трудом подбирая нужные слова, пояснил:
– «Зеркало» – вход-выход другие дома. Оно открываться один раз в несколько лет. И сейчас открыться. Это все, что знать я. Больше ничего не знать.
– Ладно, – подытожил сталкер. – Еще, надеюсь, успеем наговориться. Жить хочешь?
– Хотеть!
– Тогда пойдешь с нами, будешь показывать самый короткий и безопасный путь до ближайшей деревни. Выведешь – отпустим тебя. А заведешь куда-нибудь не туда, то…
– Не заведет. Все нормально будет.
– Это безумие! – возразил Голубец. – Чистое безумие!
– Нет! Нет! Я честность! Вы дарить жизнь, я дарить дорога. Не обманывать! – начал горячо всех уверять дикарь.
– Надо руки ему связать, – предложил Наймит, бросая убийственные взгляды на пленного.
– Хорошая мысль, – согласился Малёк. – А то ночью глотки всем перережет. Вон они как тихо умеют ходить, Воблу утащили из-под самого носа!
Недолго думая, сталкер согласился.
Унго связали руки и наградили – на всякий случай – хорошей затрещиной.
– Давай, показывай короткую дорогу до Ведьминого лога. Знаешь такое место? Только без глупостей!
Дикарь охотно двинулся в путь, увлекая всех в самую гущу Чащобы. По пути не разговаривали, боясь отвлечься. Следили за каждым движением проводника, то и дело требуя, чтобы тот шел чуть медленнее – группа не поспевала за ним. Абориген безропотно выполнял все приказы.
Миновав самый густой участок леса, вышли к ручейку и решили сделать привал.
– Эй, ты, лохматый! – позвал дикаря Наймит. – Когда к деревне выйдем?
Унго почесал за ухом.
– Завтра утро быть.
– Ты что, совсем рехнулся?! – подскочил Голубец. – Тритон, ты слышал, что этот Дерсу Узала лопочет? Ведь ты же
