Неподалеку от морского побережья, возле моста, мы вышли из воды. Бредя среди растений высотой в пару локтей, мы добрались до чьей-то заброшенной дачи. Выбитые стекла говорили о том, что там никто не проживает. Автострада отрезала домик от других застроек деревни, ну а дикие свалки дополнили все остальное.
— Отдохнем здесь, — решил Лино.
Убалтывать меня было не нужно: я уже спал.
На этот раз мне приснился другой сон. Большая погоня. Я находился один-одинешенек в какой-то громадной квартире. Я свободно помещался под столом, а чтобы достать до дверной ручки, приходилось становиться на цыпочки. В руке, а точнее — в ручонке — я держал водяной пистолет. Топ, топ, топ, топ, топ, топ! Жертвой, за которой велась охота, был огромный желтый кот, живущий на крыше, который неосторожно воспользовался открытым окном. Я его захлопнул, и теперь шла ну просто фантастическая забава. Кот удирал, а я гонялся за ним, когда же животное оказывалось на мушке, я направлял в него струю прохладной жидкости. Кот фыркал, строил рожи, удирал; как же все это было забавно. Иногда ему удавалось прятаться так, что я терял его с глаз. Но он совершал катастрофическую ошибку: чувствуя мое приближение, кот грозно рычал, словно раненный тигр. Я же его не боялся — у меня же был пистолет, и я сильно не приближался, осознавая остроту кошачьих когтей. Снова он молнией высочил из-под дивана, сбил вазон и забрался на занавеску. Струя воды догнала его на подоконнике! Кот мяукнул и прыгнул прямо на меня, я уклонился, кот проскользнул между ногами и вскочил в коридорчик. Я погнался за ним. На поворотах котяра смешно кувыркался по линолеуму, а я радовался, зная, что маршрут побега заканчивается тупиком. Ну, не совсем. Ведь я же приготовил ловушку: приоткрытую дверь прачечной.
Уличный кот ею и воспользовался и забежал в узкое помещение. Единственным местом, где он мог спрятаться, была открытая, словно пасть громадной змеи, дверка автоматической стиральной машинки. И как раз в эту дыру он и нырнул! Тут уже он был мой. Я захлопнул дверку и какое-то время удовлетворенно всматривался в свою добычу, чувствуя, как колотится мое маленькое сердечко. Потом я протянул руку к программатору и врубил отжим. Поглядишь, котик, что оно такое, быть космонавтом… Машинка запустилась. Крутящаяся желтизна. Долго это не продолжалось, стиралку я отключил и вновь открыл дверцу. В нос ударил чудовищный смрад фекалий, мочи, возможно — рвоты. "Космонавт" в барабане попросту обделался. "Кис-кис-кис", — сладеньким голоском позвал я. Какое-то мгновение кот не шевелился, потом вывалился, будто пьяница, упал на пол, поднялся, снова упал. У него не было уже ни воли к борьбе, ни сил для бегства. Он только мяукал. И это его дурацкое мяуканье меня просто взбесило. Что, на жалость меня хотел взять? "Ну, давай, кошара! Забава ведь не кончилась!" — кричал я. Потом пихнул его палкой от половой щетки. Кот не отреагировал. Я был в бешенстве. Не так все должно было быть, это ведь только игра! Я включил воду, чтобы прополоскать машинку. Эмоции уходили, остался стыд и страх. Разбитый вазон, порванная занавеска, под холодильником разливалась лужа. Я открыл окно. "Ну, вали уже, — крикнул я. — Дарю тебе свободу". Кот, вроде как, понял ценность предложения, потому что неуклюже забрался на подоконник, затем перелез на внешний карниз. Вот только он не принял во внимание собственное состояние и потерял равновесие. Когда я высунулся наружу, в первый момент его и не заметил. Меня застал врасплох городской шум, запах выхлопных газов и цветущих олеандров. А кот? Теперь он был лишь желтоватым пятном на тротуаре, в шести этажах подо мной. Похоже, на четыре лапы он не приземлился. Я расплакался. Ну как он, каналья, мог мне устроить нечто подобное?! Погоди, погоди, это какую же дурацкую кличку дала ему соседка? Сципио или как-то так…
— Альдик, Альдик, я уже вернулась, — прозвучал из глубины квартиры старческий голос.
— Иду, уже иду, синьора Вероника, — крикнул я в ответ и проснулся.
Тото все провел на пять с плюсом. Когда он указал мусорам наше предыдущее убежище, и там обнаружили светлый костюм Гурбиани, благодарность чиновников не имела границ. Нищий получил благодарственную выплату, а после допроса его перевезли в самый лучший приют города. Ведущим облаву казалось, что мы у них в руках. Более ошибочного положения нужно еще было поискать.
Домик, пускай и выглядел заброшенным, уже ранее должен был служить Павоне в качестве убежища. Под полом огородного сарая находился тайник. Он сразу же достал оттуда какие-то консервы, пистолет, мобильный телефон, пару комплектов одежды, футляр с надписью "Поляроид", бинокль.
— Нам нужны фотографии на документы, — сказал Лино. — Ну, лысенький, сделай приятное выражение на физиомордии.
После этого он сел на старый, поцарапанный велосипед и уехал, приказав не высовывать их халупы носа. А я и не собирался.
Встал летний день, несколько туманный, парной. Я сидел один в заброшенном помещении, следя за ящерицей, прогуливающейся по фрамуге. Только подумать, каким совершенным была она существом, это же насколько Творец предусмотрел ее пропорции, ее функции. Ящерица повернула голову, и мы начали меряться взглядами. Я вспоминал сегодняшний сон. Чтобы сделал маленький Гурбиани сейчас? Бросил бы в ящерку куском кирпича, попытался поймать… А я? Я напитывался ее красотой, гармонией, грациозностью, солнечными рефлексами в каплях росы на листьях дикого винограда. Неожиданно она рванула в мою сторону и начала карабкаться по руке: маленькая, гибкая, живая… И вот ее уже нет. Я почувствовал странную сырость на щеке. Я плакал, почему, зачем?
Затем снова вернулся мыслями ко сну. Этот меня беспокоил гораздо сильнее, чем предыдущие. Беспокоили меня и другие вещи, к примеру: почему это я, Альфредо Деросси, знал, как нужно управлять автомобилем. Почему я угадывал, какой телевизионный канал включу, нажимая определенную цифру на пульте дистанционного управления. Почему лица телеведущих казались мне знакомыми… Неужели ко мне возвращалась память? Неужто в теле Гурбиани осталась часть его души, со временем способная проснуться и доминировать надо мной? Сама мысль, что я, пускай отчасти, мог бы стать Альдо, переполняла меня ужасом. Мне вспомнились доктор Джекилл и мистер Хайд Стивенсона, рассказ о двух "я" в одном теле. Стоп, стоп, минуточку, но
