– Позвольте! – вскинулся представитель. – Но ведь кабель проложен под землёй!
Ант небрежно смахнул калькулятор с экрана и сказал, глумливо щерясь:
– Придётся выкопать…
У представителя монтажников отвисла челюсть. Он снова вскочил и устремился к выходу, на бегу вытаскивая смартфон. Дверь ещё не успела захлопнуться, а представитель уже орал в коридоре:
– Сумасшедший! Форменный псих!
Женщина-оператор за пультом откровенно веселилась, пряча смех ладонью. Ант подмигнул ей – хотя общее сумрачное настроение не улучшилось ни на гран, скуку развеять удалось. Он не любил прибегать к прямому шантажу, используя служебное положение, но менеджмент совсем разучился видеть края, и время от времени требовалось на эти края указать. Хотя по большому счёту вся эта возня не имела никакого смысла – Ант знал, что подпишет акт и передаст его госкомиссии, принимая на свою душу очередной груз ответственности за чужие грехи. Нет, совсем о другом он мечтал когда-то. И чистота подземных залов, набитых высококлассной техникой, не искупает смерть мечты.
Запиликал мобильник. Ант открыл его, без удивления взглянул на номер входящего вызова.
– Хаюшки, Антон Васильевич, – послышался знакомый голос. – Мне тут на тебя жалуются. Есть проблемы?
– Добрый день, Константин Сергеевич, – отозвался Ант. – Никаких проблем. Я всего лишь хочу взглянуть на список отклонений от техзадания. У вас ведь такой список наверняка есть? Кто возглавлял закупочную комиссию по объекту? Не ты ли, Константин Сергеевич?
– Слушай, Антон Васильевич, не шали там, пожалуйста. Если хочешь поговорить, давай поговорим. Поднимись. Я жду.
Ант тяжко вздохнул, сложил мобильник, сунул планшетку в чехол, поднялся из-за стола.
– Спасибо за компанию, – сказал он женщине-оператору. – Успехов в труде и обороне.
Константин и впрямь ждал Анта снаружи, прогуливался взад-вперёд по асфальтированной подъездной дорожке, ведущей от надстройки подстанции к центральному шоссе технопарка. На обочине шоссе стоял мрачный, сплошь тонированный «Мерседес», 350-я модель, 2009 года выпуска. Заприметив Анта, давний приятель демонстративно раскрыл объятья, но когда тот подошёл, просто подал руку. Константин был, как обычно, выбрит до синевы, подстрижен коротко, по-бандитски, благоухал дорогим мужским парфюмом. И, конечно, совсем не походил на того долговязого прыщавого студента, который пришёл стажироваться на кафедру энергомашиностроительного факультета в начале девяностых.
– Смотри, как здесь красиво, – сказал Константин, после того как приятели обменялись рукопожатиями. – И погода задалась.
Погода и впрямь задалась. Обычно в середине апреля в Подмосковье ещё ощущалось дыхание зимы, но в этом году весна пришла раньше, первые дожди отшумели, солнце припекло и высушило, подлесок и лес зазеленели, в воздухе умиротворяюще пахло прелыми листьями и разбухшей от талой воды землёй. Дальше по шоссе можно было увидеть новостройку с торчащими над развороченным ландшафтом кранами – технопарк прирастал офисными и жилыми зданиями. Масштаб строительства впечатлял, но сказать, что это было «красиво» – нет, нельзя сказать.
Константин взял Анта под локоть и повлёк с подъездной дорожки на боковую пешеходную тропинку среди деревьев, выложенную плиткой. Ант по ходу отметил, что на укладке плитки явно сэкономили, наняв неопытных гастарбайтеров – местами она лежала вкривь и вкось, на стыках скопилась жирная грязь, и надо было следить, куда ступаешь, чтобы ненароком не споткнуться. «Всё-таки у меня профессиональная деформация», – подумал Ант с раздражением.
– Чего тебе не хватает, Антон Васильевич? – спросил Константин. – К чему эти пошаговые проверки? Зачем тебе список модернизаций? Ты ж в системе, всё должен понимать.
– Ты мне сам эту работу предложил, – напомнил Ант. – Ещё когда в министерстве сидел. И я помню, как ты был убедителен: борьба с коррупцией, выжечь калёным железом, вернём патриотизм и дисциплину труда…
– Понимаешь, декларации – это одно, реальность – совсем другое…
– Спасибо, кэп!
– Не злись. Система потихоньку меняется. Ты ведь не хочешь революционных потрясений? У тебя, насколько мне помнится, прекрасная семья, две дочки растут, хорошая квартира на проспекте Мира, новый дом в Плёсе и вроде даже какая-то недвижимость в Черногории намечается, нет? Зарплата тоже выше среднего, плюс премиальные. Хорошо устроился, короче. Вписался в рыночную экономику. Молодец! И согласись, что любые революционные потрясения тебе точно ни к чему. Злословить по поводу загнивающей стабильности можно сколько угодно, пока эта самая стабильность есть. И вот пока она есть, мы можем систему как-то дорабатывать, совершенствовать всем на пользу. Главная задача сейчас сделать так, чтобы коррупция не разрушала страну, а, наоборот, приносила ей пользу.
Ант не поверил своим ушам.
– Коррупция? Пользу? Каким образом?
– Ну ты же наблюдаешь всю эту красоту! – Константин махнул в сторону новостройки, не осознавая, видимо, насколько двусмысленно прозвучали его слова. – Такие технопарки будут по всей стране. Современные, комфортабельные, дворцы науки. Наш – первая ласточка. Да, приходится идти на компромиссы. Иначе просто не поймут. Тут дело даже не в финансовых схемах, которые налажены ещё до нас, а в психологии. И в чётком разграничении по принципу свой-чужой. Будешь выдрючиваться и играть в принципиального, решат, что крысятничаешь или подставу лепишь. В существование идеалистов давно никто не верит. И правильно делают: вымерли идеалисты, как мамонты. Вот и приходится работать, как в декларациях, но с учётом реалий.
– А если у вас долбанет, как на Саяно-Шушенской? – саркастически поинтересовался Ант. – Когда расследование начнётся, вы же все сразу изобразите из себя порядочных и обманутых, вообще как бы не при делах. И кто будет крайним? Не тот ли стрелочник, который поставил подпись под актом соответствия для Департамента и Госкомиссии?
Константин остановился и внимательно, глаза в глаза, посмотрел на Анта.
– Вот что тебя беспокоит… – произнёс давний приятель с нескрываемым облегчением. – Успокойся! Во-первых, не долбанёт. Зря, что ли, главным инженером японца зазвали? Во-вторых, самое главное, никто ничего расследовать не будет. Потому что о сдаче объекта доложено Самому. И он уже высказался одобрительно. Задница на пожарный случай прикрыта. Забей и подпиши акт. И вообще, Антон Васильевич, надо чаще встречаться! Как рутину со сдачей подстанции разгребём, так и приезжай. Накроем поляну, посидим, вспомним молодость. Если заскучаем, пригласим шлюх. У нас это поставлено на широкую ногу. Настоящий учёный не должен ни в чём себе отказывать!
Удивительно, подумал Ант, насколько они привыкли мерить других по себе. В сущности, тот же карго-культ, но обратный: они и впрямь не верят в существование идеалистов и полагают, будто бы иностранная наука – такие же танцы с бубнами, что и у них, а чужая техника слеплена из такого же навоза, что и у них. И, конечно, они убеждены, что законы мироздания можно подкупить застольем и шлюхами точно так же, как можно подкупить скромного инспектора Департамента технического надзора.
– Приеду, – пообещал Ант. – Только перечень замен на объекте всё же представьте. Мне надо ясно понимать, под чем я подписываюсь.
Константин ещё раз пристально взглянул на Анта.
– Правда, Антон Васильевич, не терзайся. Всё будет пучком. Ты лучше вспомни, разве не
