Карлос налил себе сидра из графина, в котором плавали кусочки ананасов, и решил поухаживать за дамой.
– Лана, ты что будешь пить? – спросил он.
– Мате, – ответила девушка.
Карлос налил ей зелёного чая, воткнул в стакан трубочку.
– А ты, Курт? – обратился он к бритоголовому парню.
«А, так это и есть тот самый нацист из Шербе», – подумала Алисия.
– Рислинг, пожалуй, – ответил тот.
Алисия поморщилась. Карлосу уже призывно махали с дальнего края стола. Журналист протянул Курту бутылку, чтобы он налил себе сам, подхватил свой бокал и умчался. Тяжёлая серебряная печатка на среднем пальце Курта привлекла внимание жены президента, когда он взялся за бутылку.
– Можно узнать, что это значит? – спросила Алисия, указывая на вытисненную на перстне однобокую ёлку.
Курт посмотрел на Алисию. Глаза у него оказались неожиданные – тёмно-синие, словно бархатные.
– Это руна хайльзехен, – пояснил он. – Говорят, приносит удачу и успех.
– И что, правда помогает? – заинтересовалась Алисия.
– Пока я прихожу к выводу, что мне следовало бы носить руну, притягивающую неудачу и поражения. Но такой, к сожалению, нет.
Алисия засмеялась. Курт улыбнулся:
– Вам очень идёт это платье.
– Оно так молодит вас, – подключилась к беседе Лана. – Кто скажет, что вам уже далеко за сорок? Больше тридцати и не дашь…
– Ваш сарафанчик тоже весьма мил, – благодушно сказала Алисия. – Жаль, что мой уровень интеллекта никогда не позволял мне носить подобные вещи.
– Как вы самокритичны, – вежливо сказала Лана.
Алисия задохнулась от злости, но ответить ничего не успела. Оркестр заиграл танго. За стулом Ланы возник генерал Салливан.
– Позвольте пригласить вас на танец, – на хорошем испанском произнёс он.
Курт в это время со скучающим видом смотрел в сторону, да и Лана не замешкалась с ответом ни на миг. Но у Алисии мелькнуло ощущение, столь же отчётливое, как и ни на чём не основанное, что какой-то краткий обмен мнениями между Куртом и Ланой всё же произошёл, и дело решилось в пользу генерала. Лана с улыбкой поднялась. Салливан заметил Алисию и сказал:
– Я видел вашего мужа, пока шёл сюда. Он так налегает на устрицы, что я просто завидую вам, мадам!
Алисия закусила губу и нервно стиснула салфетку. Александр, безусловно, готовился к сегодняшней ночи. Но старался он совсем не для жены. Когда она подняла глаза, пара уже присоединилась к танцующим.
– Грубый казарменный юмор, – сказал Курт. – Забудьте. Вина, может быть?
Алисия кивнула. Курт налил ей рислинга.
– За товарищество по несчастью, – он поднял свой бокал.
И хотя Алисия не думала, что после всего случившегося что-нибудь может её рассмешить, она засмеялась.
– Скажите, а все нацисты такие душки? – спросила она, берясь за ножку бокала.
– Ну, почти, – усмехнулся Курт.
Кайс был немного сутуловат, да и ростом чуть не дотягивал до среднего. Вместе с Куртом, высоким и стройным, как сосна, они смотрелись как два персонажа с карикатур Геббельса.
– Позвольте представить вам Курта Эйхманна, – сказал Александр.
– Это не ваш предок заведовал решением «еврейского вопроса» в Третьем рейхе? – спросил Рэндол.
– Мой.
Кайса передёрнуло.
– Извините, что не подаю вам руки, – сухо произнёс он.
– А почему вы думаете, что я бы вам подал руку? – сказал Курт.
Александр сделал ему страшные глаза – Кайс явно не полез бы за словом в карман. Положение спас Салливан, подошедший к собеседникам.
– Ах, какая женщина, – сказал он размягчённо, глядя вслед Лане. – Как вы говорите? «Фемина»?
– Мы говорим – die Frau, – ответил Курт.
– А, так вы и есть помощник президента Александра по идеологическим меньшинствам? – уточнил Салливан. – Извините, запамятовал вашу фамилию… Эйхманн, кажется?
Курт кивнул.
– А вы, кажется, Джон Салливан? Это не вы командовали прорывом под Кампонгчнангом в двадцать шестом году?
– Я, – ответил приятно удивлённый генерал. – Постойте, так вы Курт Эйхманн?
Кайс нахмурился. Александр беспомощно наблюдал за беседой, идущей под откос, как подорванный партизанами поезд. Он растерянно взял с подноса пробегавшего мимо официанта бокал с вином.
– Хорошая идея, – Салливан тоже потянулся к подносу.
– По-моему, вам уже хватит, Джон, – сказал Кайс.
Генерал ткнул бокал с вином прямо ему в руки, и Кайсу пришлось его взять – иначе бы бокал упал на пол. Салливан взял вина себе и Курту.
– Господа, – торжественно обратился он к присутствующим. – Я предлагаю выпить за этого смельчака, который спас тридцать вторую особую бригаду во время беспорядков в Кампучии! Эйхманн со своими ребятами ударил по красным кхмерам с фланга, когда эти косоглазые обезьяны уже вешали себе на шею верёвки для сбора наших ушей… Я и не думал, что вы живы, Эйхманн, чёрт вас возьми! Мы вас потом везде искали, чтобы вручить медаль Конгресса «За отвагу», но так и не нашли…
– При выполнении манёвра моему отряду пришлось пройти под «лестницей в небо», – ответил Курт. – Тогда их ещё не экранировали, и поэтому нам это удалось. Но моим ребятам и мне требовалась срочная госпитализация. Нас эвакуировали сразу после боя.
– Я так рад, – Джон сердечно чокнулся с Эйхманном и остальными.
Все четверо выпили, Курт с Салливаном – залпом, Кайс – неохотно, а Александр – с искренней благодарностью небу за то, что оно так вовремя послало им этого старого служаку.
– Мы должны пробыть здесь неделю, по-моему, – продолжал Салливан. – Я постараюсь за это время оформить необходимые документы…
Вино смягчило президента США, и он попытался выправить положение.
– Извините меня, Курт, – сказал Кайс. – Если бы ваш предок оказался порасторопнее, мы бы сейчас с вами не разговаривали. Но, в конце концов, сын за отца не отвечает, а тот Эйхманн должен приходиться вам по меньшей мере дедом. Главное, что теперь вы вместе с нами сражаетесь за свободу и демократию. В глобальном, так сказать, масштабе.
– В свободу от чего бы то ни было я вообще не верю, – рассеянно ответил Курт. – А вот демократия кажется мне достойной целью.
Александр поперхнулся вином. К счастью, Кайс не знал, что Курт был снайпером, и двусмысленности не понял.
– Но на глобальный масштаб нам и правда одним не потянуть, – закончил Эйхманн.
Кайс удовлетворённо кивнул:
– Эти косоглазые совсем оборзели. Азия уже трещит от них по всем швам, так они к нам лезут. Вы не можете себе представить, что творится у нас в Штатах, Эйхманн! Я попробовал ужесточить законы об иммиграции – так все эти так называемые защитники прав человека подняли такой вой…
– Не думаю, что вы можете себе представить, что я в состоянии себе представить, – вежливо, но снова крайне двусмысленно ответил Курт и обратился к Александру: – Господин президент, разрешите пригласить на танец вашу жену. Она очень скучает, как мне кажется.
Александр вяло махнул рукой.
Курт кивнул на прощание и отошёл.
– Да, он производит сильное впечатление, – сказал Кайс, задумчиво глядя вслед Эйхманну. – И как вы только умудряетесь держать его в руках?
– Вы ещё не видели других моих помощников, – улыбнувшись, ответил Александр.
– Кстати, – Кайс пристально посмотрел на Александра. – Я слышал,
